Историк Дмитрий Левчик продолжает рассказывать о жизни, быте и войне наших далеких предков — восточных славян, живших на территории древней Руси еще до того, как она стала государством. В прошлый раз мы говорили о «Великом северном пушном пути» вдоль Днепра, Дона и Волги, а также о том, какова была роль древних славян в глобальной экономике тех времен. На этот раз нашей темой станет самый могущественный славянский город тех времен — Новгород — а также попытки его жителей контролировать торговые маршруты и роль, которую в этом сыграли легендарные князья Рюрик и Олег.
Что представлял собой древний Новгород?
Новгород был самым крупным восточно-славянским городом на Восточно-европейской равнине в VIII — IX веках. Основанный ранее 700 года, и впервые упомянутый в летописях в 859 году, Новгород, возможно, был единственным крупным восточно-славянским городом в то время. Младший «брат» Новгорода и политический «клон» Псков (Псковская республика) лет на двести моложе. А «сестра» и тоже политический клон Вятка (Вятская республика) моложе лет на пятьсот. Арабские путешественники говорят всего о трёх городах на Руси: Куябе, Славии и Артании. Арабы торговали с Русью по Волге, так что эти города, скорее всего, поволжские. Два из них — вероятно, столица хазар Итиль и столица булгар Биляр. Часть исследователей считает, что Славией арабы называли как раз Новгород.
Но Новгород был не просто самым крупным городом того времени на будущей Руси. Он был и самым неславянским из славянских городов. Бурные миграционные процессы того времени оставили глубокий след в Новгороде. Там почитались боги, которых не было в пантеоне других славянских племён. Известен доживший аж до ХVI века культ Волхова — бога, отождествляемого с одноименной рекой, на которой стоял город. Волхову ежегодно приносили в жертву коня, и день этого жертвоприношения был главный городским праздником. В этом жертвоприношении можно усмотреть даже следы религии индо-ариев, которые жили на этой территории задолго до славянских племён.
По новгородчине с юго-востока на северо-запад проходил миграционный путь финно-угорских народов, именно в этой местности финно-угорские мокша, эрзя и меря становились карело-финскими ижорцами, ингерманландцами, каргопольцами и карелами. С запада на восток по новгородчине двигались балтийские племена ливов, эстов и жемайтов. Возможно, помесью этих племён с ильменскими словенами стали кривичи. Ну а с севера и северо-запада на юг по новгородской земле продвигались скандинавы-варяги.
Все эти процессы отразились на социально-политическом облике Новгорода. Новгород был так называемой «вечевой» республикой. Фактически республикой Новгород был всегда. Формально — с 1136 года, когда новгородцы открыто прогнали ставленников киевского Великого князя.
Знаменитое новгородское вече, впервые упомянутое в летописях в 989 году, было очень похоже по своей структуре и функциям на скандинавский тинг. Это было городское собрание совершеннолетних мужчин-домовладельцев, решавшее все основные вопросы жизни города, выбиравшее главного администратора, управляющего городом — посадника, а также «министра обороны» города — князя. Со временем, правда, в городе, как один из руководящих органов, сформировался и Совет господ, в который входил архиепископ, посадник, тысяцкий (руководитель ополчения) и старосты концов (районов) Новгорода. Но аналогичные советы были тогда во многих городах-республиках Европы.
Кстати, по свидетельствам арабских путешественников, жители Новгорода, и мужчины, и женщины носили косы. Совсем как скандинавы и кельты.
По землям Новгорода проходило (да и сейчас проходит) соединение волжского и днепровского торговых путей. Это определило роль этого города в развитии будущей русской государственности. Новгородские купцы, имевшие самый близкий и самый доступный путь к пушным богатствам Севера Европы и прекрасно сознающие ценность «мягкого золота» на рынках южной Византии и Ирана, были больше всех заинтересованы в бесперебойной, беспошлинной и безопасной торговле с богатым Югом.
Но по факту новгородцы были вынуждены были платить пошлины всем племенам, жившим на берегах Днепра: и кривичам, и дреговичам, и полянам, всего не менее восьми-десяти раз. То же творилось и при торговле по Волге, где плату за провоз товара взымали и мокша, и эрзя, и меря, и булгары, и хазары. Одним словом, торговые люди Новгорода знали, что торговля по пути «из варяг в греки», как равно и по пути «из варяг в хазары» - низкорентабельна. Но низкорентабельную торговлю можно было превратить в высокорентабельную, если убрать все эти пошлины. Стоит только взять торговые пути по Волге и Днепру под свой контроль. Однако мало сформулировать идею. Её надо реализовать. Кто может взять Волгу и Днепр под контроль технически? У кого на тот момент были для этого силы? Только у скандинавов-викингов-варягов.
Легенды и летописи гласят, что первый новгородец, кому пришла в голову идея пригласить наёмную армию варягов для контроля днепровского и волжского водяных путей, был то ли старейшина ильменских славян, то ли новгородский князь по имени Гостомысл. Именно он был автором ставших хрестоматийными слов призвания варягов, обращённых к легендарному Рюрику или Рарогу (возможно, это даже не имя, а титул), одному из конунгов, то есть лидеров скандинавских викингов: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нету. Приди, княже, править нами!».
Возможно, вместе с Рюриком пришли на новгородскую землю конунги Синеус и Трувор. А возможно, «синеус и трувор» — это всего лишь искаженное скандинавское выражение «с войском и свитой». Возможно, и не было никакого призвания в той форме, как описывает это летопись: очень уж легенда о призвании похожа на передаваемую Видукиндом Корвейским легенду о приглашении саксов в Британию. Послы бриттов приглашают саксов почти теми же словами, которые летописец Нестор вкладывает в уста славянских послов: «Нашу землю, которая велика и обширна, и всем обильна, мы подчиняем вашей власти»
Но так или иначе, призванный Рюрик стал княжить.
Слово «княжить» в данном случае ни в коем случае не предполагает «править». Повторим, что князь в Новгороде — это всего лишь «министр обороны», главный военный руководитель. Более того — новгородцы даже не желали пускать варягов в город (кто же пустит в торговый город людей с репутацией пиратов!). Они отвели для наёмников роль гарнизонной стражи в новгородских небольших новгородских крепостях вне городской черты: Изборске, Белоозере и Ладоге. Первая из них прикрывала южные подходы к Новгороду, остальные две контролировали «великий северный пушной путь».
Итак, желание контролировать верховья, контролировать североевропейскую часть «великого северного пушного пути» и в целом транзитный маршрут до основного потребителя товара — объективные причины призвания варягов на новгородчину в 862 году. Дата, естественно, условная. Кого призвали? Призвали, скорее всего, южных, уже частично крещёных к тому моменту варягов из современной Дании — данных о христианах среди первых призванных варягов множество.
Условно союз новгородцев и варягов для контроля основных торговых путей мы назовём «программой Гостомысла». «Программа Гостомысла» — не какая-то примитивная идея. Она не ограничивалась формированием новгородской наёмной армии из варягов и захватом днепровского пути. Гостомысл и новгородцы прекрасно понимали, что без серьёзных союзников контроль ни над Днепром, ни над Волгой не получишь. А выбор союзников был невелик. В то время на просторах региона господствовали две конкурирующие региональные сверхдержавы: Хазария и Византия.
«Программа Гостомысла» предполагала борьбу за контроль Днепра в союзе с Византией против Хазарии. То есть предполагала выбить хазар и их союзников из их основного днепровского форта — Киева или, как его называли хазары, Самбата.
В Самбате (Киеве) в то время существовало уже упомянутое выше вассальное Хазарии протогосударство — Киевский каганат. Это образование контролировало среднее течение Днепра и, соответственно, большую часть днепровской торговли. Существовало оно недолго. Нам известны два его правителя, возможно, варяжского происхождения: Аскольд и Дир.
Судя по тому, что их правление в Самбате-Киеве было совместным, имеет смысл предположить, что, один из них был священным царём-каганом, а другой — светским правителем, так же как в иудаистском хазарском каганате. Накануне описываемых событий, примерно в 860 году, Аскольд и Дир совершили удачный поход на Византию — явно в союзе с хазарами, которые дали им возможность укрыться в своих землях от мести византийского флота. Возможно, они даже ограбили предместья Константинополя. Добыча, по меркам варягов, была огромной. Этот поход, правда, мог состояться и ранее, до 860 года, примерно в начале 850-х годов. Тогда, следует признать, действительно была возможность взятия Константинополя варягами — точнее, в условиях острой внутриполитической религиозной борьбы византийских иконопочитателей и иконоборцев кто-то из враждующих сторон вполне мог открыть ворота города для того, чтобы впустить дружину Аскольда и Дира для расправы с религиозными оппонентами. В этом случае добыча была не огромной, а сверх-огромной.
Нетрудно предположить, что одним из следствий этого похода была жгучая зависть новгородцев и разработка ими «программы Гостомысла»: желание «ограбить награбленное», оккупировать Самбат-Киев. Нетрудно понять и мотивы греков-византийцев, скорее всего, благоприятно относящихся к идеям Гостомысла и желавших отомстить Аскольду и Диру, а может быть не просто отомстить, а вообще ликвидировать киевское пиратское протогосударство вблизи своих северных рубежей.
Хельг Олег («вещий» Олег)
Но Гостомысл и его сторонники оказались ещё хитрее и мудрее. Они только добились благоприятного отношения Византии к своему предприятию. Они выждали время, когда основные войска Аскольда и Дира уйдут из Самбата-Киева, и только тогда нанесли свой удар.
Есть данные, что некие варяжские войска появились на Каспии между 864 и 884 годами. Тогда некие варяги совершили налёт на Абаскун (Мазендеран). Мы полагаем, что это было в 882 году. Скорее всего, это были войска Аскольда и Дира: хазары пропустили их через свои владения, чтобы те ограбили Мазендеран и поделились с ними добычей. То есть, фактически, хазары как бы «выдали» киевлянам каперское свидетельство. Но в Мазендеране войска Аскольда и Дира были разгромлены. Возможно, после этого сами хазары добили неудачливых пиратов — неудачники как союзники на Каспии им были не нужны.
В любом случае, Самбат-Киев остался без серьёзного гарнизона. Этим и воспользовался преемник Рюрика, князь варягов Олег. Скорее всего, Олег — это даже не имя, а норманское прозвище хельг — «священный» князь или князь-жрец. Кстати, термин «священный» до сих пор так и звучит в исландском языке — «хелаг».
Олег захватил Самбат-Киев без боя и без серьёзных международных последствий. Легенда гласит, что воины Олега притворились купцами, подошли к Киеву, пригласили князей Аскольда и Дира посмотреть их товары и убили во время визита. Крепость захватили с такой легкостью, скорее всего, не вследствие не олеговой хитрости, а потому, что и Византия, и Хазария были не против этого захвата. Первые были довольны тем, что было ликвидировано пиратское государство, угрожавшее Царьграду, а вторые тем, что неудачливые вассалы-каперы стёрты с лица земли (причём не хазарскими руками).
Итак, вдохновляемые и спонсированные Новгородом варяги разгромили Киевский каганат Аскольда и Дира. Византийцы рукоплескали. Возможно, новый князь варягов, пришедших из Новгорода, стал даже моден в Византии, и с ним даже решили официально договориться. Косвенное подтверждение этому — первый договор между Русью и Византией, условно датируемый 911 годом. Начинается он типично для того времени, но совершенно непривычно для слуха современного русского человека. Вначале перечисляются имена послов князя Олега, заключивших договор: «Мы от рода русского: Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Кари, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид, посланные от Олега, великого князя русского, и от всех, кто под рукою его». Судя по именам среди посланцев нет ни одного славянина. Скандинавов при этом определённо половина. Это, видимо, исландцы: Фарлаф («Дальний»), Фрелав («Быстрый»), Труан («Верный»), Фост («Твёрдый»), Стемид («Стебель») и Актеву («синий Ак»), а также датчанин Руалд (типичное датское средневековое имя), и явно скандинав Карлы (на древнескандинавском — мужчина). Кроме того, очевидные англичане Инегелд, Веремуд («Грязнуля» — очень странное имя для посланника князя, так как подобные имена чаще давали рабам), Гуды («Добряк»), Лидул («Малыш»). Остальные — непонятно кто. Судя по именам, дружина Олега была набрана где-нибудь в районе Оркнейских островов, где в те времена равно были представлены и английские, и исландские, и датские имена.
Итак, договор 911 года византийцев с Русью это текстуально договор с варяжскими пиратами о работорговле, морском праве, ненападении друг на друга, а также ответственности за убийство и покушение на убийство подданных друг друга. Особое внимание уделялось регламентации наёмничества. Это было важно, ведь уже в том же 911 году русские наёмники участвовали в первой военной экспедиции византийцев на Крит против арабов.
В договоре нет ни слова о торговле. Не собиралась Византия торговать с варягами — каперами и флибустьерами. Говоря современным языком, византийцы не собирались заниматься скупкой краденого.
Кроме того, в договоре нет ни единого намёка на военный конфликт Византии и Олега. Нигде, ни в одном серьёзном источнике нет данных о том, что дружина Олега захватила Царьград и он прибил на ворота города свой щит. Это всего лишь красивая легенда. Повторю ещё раз, что 911 году 700 русских наёмных воинов участвовали в первой военной экспедиции византийцев на Крит против арабов. Вероятно, это и была вся дружина Олега.
Олег был верным союзником Византии. Но с Хазарией тоже ссориться не хотел. Более того — он, видимо, добился покровительства хазар для своего каперского рейда по Каспию. Хазары, судя по всему, согласились покровительствовать пиратству «вещего» Хельга-Олега.
Поначалу каперство Олега на Каспии шло удачно. По сообщениям арабских источников некие варяги совершили набег на город Сари в 909-910 годах. Полагаем, это тоже были воины Олега. Осмелев после Сари и набравшись опыта в боях за Крит под руководством византийцев, русичи в 913 году под командованием того же Олега напали на довольно большой город Дербент. Но напали не просто так: предварительно подготовили себе пути отхода через земли хазар. За это должны были отдать кагану половину добычи. Однако, у руководителя похода (мы полагаем, у Олега) в этот раз что-то не заладилось. И главная причина — не военная неудача. Наоборот. Добыча была огромной. Это его и погубило.
Узнав о такой огромной добыче, каган решил не ограничиваться своей половиной. Он решил забрать всё. В летописях содержится средневековая легенда, гласящая, что гвардия кагана, состоявшая из мусульман, очень обиделась, узнав, что неверный язычник ограбил священный Дербент и вынудила кагана отдать приказ отомстить за единоверцев и атаковать варягов, когда они, ничего не подозревая, спали в своих шатрах. Правда, каган предупредил об этой подлости самого Олега, дабы тот смог уйти.
Очевидно, вряд ли было так. Никакая гвардия никакой мести не жаждала — просто покровитель капера Олега, хазарский каган, решил ограбить награбленное. А версия о том, что Олег был предупреждён — всего лишь поздняя вставка прохазарских переписчиков-пиарщиков.
Наша версия «смерти вещего Олега» полностью противоречит известному стихотворению великого Пушкина. Капера Олега просто предал его партнёр и покровитель, а не верный конь. Типичная смерть пирата. Те из отряда Олега, кто успел спастись от хазарской резни, были почти полностью истреблены на обратном пути или волжскими булгарами, или буртасами — еще одним племенем среднего Поволжья. А потому и нет, скорее всего, ни в Старой Ладоге, ни в Киеве никакой «Олеговой могилы». Потому и находят в этих курганах что угодно, но не княжеские останки.
Заглавная иллюстрация: картина И. Глазунова
