Новый альбом Леонида Федорова и его постоянного партнера, прекрасного израильского музыканта Игоря Крутоголова на стихи Анри Волохонского (1936-2017) находится где-то на полпути между дворовой песенкой и молитвой. Это ощущается и в музыке, и в текстах, и в хрупком, светлом, как бы летящем над мелодией голосе Федорова. Он ни с кем не борется, ничему не учит, а как бы говорит: «Вот так обстоят дела. Все, конечно, хреново, но не сказать, чтобы такого никогда раньше не было. И обратите внимание — над нами небо и Бог».
Волохонский и Федоров дружили, много общались. По самым скромным подсчетам это пятый альбом Федорова, где звучат стихи Анри. Что сказал бы Волохонский, если бы дожил до нашего времени? Этот альбом — ответ.
Абстрактный, вневременной, вопиюще неактуальный Анри («Мои стихи не убивает время, Мои стихи не убивают время») иногда звучит так, как будто это написано неделю назад. Вот, например, трек с говорящим названием «Прощай война».
Прощай, война! Нет войска. Перебито.
Любовь сменила древнюю вражду.
Планета, поцелуями умыта,
Преследует насущную нужду…
Эти оммажи повестке в том или ином виде рассыпаны по всему альбому. Но не стоит переоценивать вербальную составляющую федоровской музыки. Еще со времен «Аукцыона» 90-х он использует текст просто как еще один инструмент, вроде трубы или клавишных.
Интересно, что примерно так же использовал слова и сам Волохонский. Да, у него много точных формулировок, философских размышлений, но гораздо больше нелепых, странных, хаотичных строчек, из которых при всем желании не извлечь прямой смысл. Он просто впускает в текст величественный хаос мира, не пытаясь его препарировать.
И у Федорова, блестящего, признанного мелодиста и аранжировщика, мало где встретишь старательно очищенный звук, точно спродюсированный хит. Не потому что не умеет, умеет еще как, но это его позиция. На концертах и в студии большинство музыкантов всеми способами глушат посторонние шумы, а он специально выставляет два-три дополнительных микрофона, чтобы улавливать призвуки. Вот и на «В солнечном блеске» их много: шорохи, скрипы, шумки, шумочки, шумища. Такое ощущение, как будто ему аккомпанирует не Крутоголов, а вселенная.
Было время, многие жаловались на то, что Федоров сложен и непонятен. Скорее, непривычен. За редкими исключениями, вы не встретите у него суперсложных аранжировок и какого-то гиперавангарда. Просто это очень объемная музыка. Она сложна ровно настолько, насколько сложен мир вокруг нас.
Я думаю, он и сам не смог бы определить, какой это жанр. Альбом начинается с песен, скажем так, средневеково-народных. Их можно представить в исполнении французского менестреля или английского барда. Трек «Ворон к ворону» напоминает по драйву «Аукцыон»: узнаваемый басово-духовой зачин, мелодика, вокальная манера. В середине альбома, с песни «Кентавр», которую исполняет Крутоголов, все вдруг движется в сторону концептуальной поп-оперы в духе Сергея Курехина. Тут можно услышать и самоиронию, и шутовство, и даже элемент панка. А в конце из электронного хаоса вдруг выплывает дворовый романс о том, что «в этом мире сверхъестественное есть».
Интересно, как на все это реагируют люди. За несколько дней до премьеры альбома на ютубе вышел клип на заглавную песню.
И вот что пишут в комментариях:
«Очень красиво, но тревожно»;
«Леонид Валентинович, вот вы и победили этот мир, не думая о победе»;
«Нежным ножом по сердцу. "Что же молчат МОИ уста, если душа полна?!"»;
«Этот мир катится в пропасть, и большинство покорно следует в никуда»;
«Спаси и сохрани»...
И так далее.
Оказывается, странный, неформатный, «не для всех» Федоров понятен и близок людям, эмоциональный отклик на то, что он делает, очень сильный.
…На экране — прекрасный солнечный день, на лужайке танцует девушка, Федоров улыбается. И ласковым голосом поет мрачный, библейский, грозно-пророческий текст:
Ты приведёшь в свой дом слепца
В тщетной заботе дня,
В Землю зароешь мертвеца,
Но не найдёшь меня.
В тщетных заботах любого дня
Ты не найдёшь меня.
Полно вам нищих зазывать,
С мёртвыми завывать.
Нищие ваши всегда при вас,
Но нет меня у вас.
Мёртвые будут всегда при вас,
Коль нет меня у вас…
Некогда будет страшный миг,
Страшный настанет час.
Будете смерть просить приди,
Но смерть бежит от вас.
Станете небо молить — пади,
Но небо бежит от вас.
Кто этот «я», о котором поет Федоров? Бог, любовь, сила, красота, совесть?
Каждый решает сам.
