«Приаповы песни» — сборник пошлых латинских стишков, посвящённых греко-римскому богу Приапу, которого представляли с огромным половым органом. Во времена Римской Республики его статуи часто использовались как огородные пугала в садах и оберег от воров. Однако с переходом к императорской власти образ Приапа изменился. Октавиан Август пытался регламентировать частную жизнь граждан и требовал патриархальной строгости, в то время как сам проводил дни в распутстве. На этом фоне образ Приапа — одного из древних, патриархальных богов — стал символом свободы и протеста для римских элит, сопротивляющихся лицемерной политике императора. Исследователь античности и автор телеграм-канала «Приаповы песни» Денис Давыдов рассказывает историю первой дошедшей до нас срамной поэзии античности, которой вдохновлялись Барков, Пушкин и Лермонтов.
Что такое Приапея
Приапея, или Carmina priapea (лат. ‘Приаповы песни’) — сборник латинских пошлых стихотворений, прославляющие бога плодородия Приапа и его громадный фаллос. В зависимости от издания в Приапею включают от 80 до 95 текстов — в зависимости от содержания списков, в которых они дошли до нас.
Авторство этих стишков доподлинно не установлено. Скорее всего, это плод усилий ряда авторов, среди которых возможно были Овидий, Тибулл, Марциал. Впрочем, есть и мнение, что основной корпус текстов был написан одним автором как полная биография Приапа.
Доподлинно мы уже не узнаем, кто и когда написал каждый из этих стишков, но точно можем отнести Приапею к «длинному» I веку нашей эры — эпохе Октавиана Августа и Ранней империи. Некоторые из стихотворений написаны в подражание поэту Катуллу, который жил в 87-54 гг. до н. э., это позволяет установить верхнюю границу даты их написания.
Как ни странно, во время бушующего Средневековья с его жесткой христианской моралью полная пошлых стишков «Приапова книга» уцелела. Видимо, это случилось потому, что долгое время ее приписывали Вергилию. Поскольку в «Энеиде» веками усматривали пророчество о приходе Христа, Вергилий как языческий пророк христианства ценился едва ли не на уровне ветхозаветных пророков. Поэтому Приапею бережно хранили. Тем не менее, эти тексты не выходили за стены монастырей и не циркулировали в социуме, как обычные книги. Печатный вид сборник обрёл более пятисот лет назад — почти сразу после открытия книгопечатания, то есть это — одна из самых старых печатных книг, не считая Библии.
Приапея оказала влияние на развитие и русской литературы. Именно ей вдохновлялся знаменитый Иван Барков, сочиняя свои «срамные стишки» и поэму «Лука Мудищев», представленные в сборнике «Девичья игрушка». В подражание Приапее создана приписываемая Александру Пушкину поэма «Тень Баркова», поэма Александра Полежаева «Сашка» (1825), «юнкерские поэмы» Михаила Лермонтова (1834), стихи Николая Языкова и многих других поэтов.
Кто такой Приап
Античное общество, будучи обществом аграрным, большое внимание уделяло проблеме плодородия. Значительная часть богов и связанных с ними культов отвечала за урожай земли, приплод скота и рождаемость человека. Одним из греко-римских богов, ответственных за плодородие, был Приап — сын Диониса и Афродиты, покровитель садов и стад, который у греков и затем у римлян изображался с огромным, вечно возбужденным половым органом.
В реальной жизни изображения Приапа использовались в качестве огородных пугал и оберегов от воров. Чаще всего пенёк с торчащим сучком, который и изображал божественный детородный орган, красили охрой в красный цвет. Если сбоку у пня тоже были сучья, в них, как в руки, могли вставить серп или палку. При наличии денег можно было поставить в саду и статую. Поэзия, прославляющая мужской культ плодородия, существовала и раньше. Например, в Греции и в Риме проходили регулярные религиозные процессии с выносом огромного фаллоса, с которым по всему городу ходили с целью прославления мужской силы. Для таких процессий греки, а потом и римляне писали т. н. «фалликоны» — серьезные религиозные гимны в честь символа мужского плодородия. «Срамную» поэзию в честь Приапа также писали на стенах его храмов, как граффити, или прямо на подножиях его статуй.
Как сельский бог плодородия и символ фаллического культа Приап просуществовал примерно до конца Римской республики, то есть до 40-30-х годов до н. э., а за следующее столетие, на фоне тотального политического цинизма, густо замешанного на крови гражданских войн конца эпохи республики, из огородного пугала превратился в литературного персонажа — карающего стража римских садов и полей.
Образ Приапа в поэзии
Приап — это трикстер, демонически-комический персонаж, своего рода Джокер мира античности. Каким же предстает Приап в сборнике стихов, посвященных ему? Во многих стихотворениях, в которых Приап сравнивается с другими богами, он переживает из-за своей телесной проблемы, сразу бросающейся в глаза: его гигантский фаллос выделяет его среди других богов. Приап переживает из-за своей девиантности, которая доставляет ему массу проблем, объясняет себе и другим, что его проблема естественна, и учится принимать себя.
Есть у Юпитера молнии; оружье Нептуну — трезубец;
Мечом силён Марс; копьё, о Минерва, твоё;
Лозою увитыми жезлами сражения Либер проводит;
Несётся стрела, послана Фебовой дланью;
Вооружён дубиной Геракл, что поражений не знает;
Член напряженный сделал ужасным — меня.
Приапея, ХХ
Приап переживает постоянные насмешки от окружающих, но, смирившись со своей особенностью, остроумно отвечает своим обидчикам.
Что ты ржешь, пошлейшая девица?
Не Пракситель меня ваял, не Скопас
Не Фидия рукой я полирован,
Но вилик обстругал полено грубо,
Сказал мне: «Будешь ты Приапом».
Приапея, X
В свойствах своей физиологии Приап находит и свою силу. В конце концов, именно в них, сколь бы ни были смешны или удивительны для окружающих, заключается его уникальность. Приап называет свой половой орган «оружием», которое необходимо демонстрировать окружающим — именно оно гарантирует его силу и устрашает врага.
Кто видел, чтоб Вакх под одеждой тирс свой изящный носил?
Иль ты, о Амур, прятал свой факел?
Нет преступления в том, что всегда
Хер мой представлен глазам —
Ведь если оружие спрятать моё, безоружным я буду.
Припея, IX
Приап также объясняет, что огромный член — это его характерная божественная черта, выделяющая его среди сонма богов. Разве не естественно богу плодородия обладать столько устрашающим органом, — вопрошает он.
Все мы имеем приметы на теле:
Феб волосат, Геркулес мускулист,
Вакх лик имеет прекрасный девы младой,
Огненновласа Минерва, светом мигает Венера.
Видишь напротив себя ты фавнов аркадских косматых,
Вестник богов имеет прелестные ступни,
Хром Лемноса страж, неухожена вечно брада Эскулапа,
Нет никого Ареса грудью мощнее.
Что же мне делать,
Если нет ещё бога, член кого был бы Приапова больше?
Приапея, XXXVI
Как богу плодородия ему было принято приносить первые плоды свежего урожая, выращенные в своём саду. Однако Приап — «свой парень» в мире богов. Ему раскрывают тайны, доверяют, его могут попросить о небольших поблажках. Более того, в стихе XXI мы видим, что религиозные обряды и подношения важны в большей степени для окружающих, чем для самого Приапа. Герой этого стихотворения откупается «яблоками с рынка» и без стеснения раскрывает Приапу, что заключает сделку с совестью. В цикле Приап часто предстаёт приближенным к людям богом, которому свойственно сочувствие, товарищеское понимание, а не формальная строгость.
Уж нет богатства моего.
Прошу тебя, Приап,
Не говори ты никому, коль спросит кто тебя,
Что яблоки тебе принёс я с рынка, а не сам
Взрастил в саду своём.
Приапея, XXI
Приапу не свойственно всезнание и он может не заметить подвоха, когда в качестве приношения ему подсовывают яблоки не из своего сада или даже муляжи плодов. Это лишний раз доказывает: Приап — непритязательный бог. Но благодаря его свойской плутовской натуре доброжелатели подсказывают ему, как не обмануться чужой уловкой.
Аристагор, что горд винограда гроздями,
Из воска подделки плодов тебе дал, о, Приап.
Ты же, для вида тем даром довольный,
Настоящих плодов принести обяжи негодяя!
Приапея, XLII
Будучи богом плодородия и сексуальности, Приап без сомнений пользовался почётом римских путан. В одном из стихотворений Приапеи, проститутка Телетуса, покидая профессию, вешает на детородный орган Приапа позолоченный венок — в благодарность за покровительство, таланты и удачу.
Известна средь римских путан Телетуса.
Оставив своё ремесло, тебе она, святый,
Венком обрамила златым орудье твоё.
Волчицы его почитают за высшего бога.
Приапея, XL
Как к богу сексуального, к Приапу обращаются, прося удачи в любовных делах. Так, некий молодой человек, которому отказывает его возлюбленная, обещает в случае победы в этой любовной игре отблагодарить Приапа и увешать его орган венками всей ватагой своих товарищей.
Позволь, Приап, к тебе я обращусь.
Одна девица, расфуфыренная вечно, играет мной, как хочет, —
И не дает, и не отказывает мне, причины вечно этому находит.
Уж если мне удастся насладиться,
С парнями хрен твой весь украсим нашими венками!
Приапея, L
Приаповы кары
Поскольку по существовавшей религиозной традиции Приап был прежде всего стражем, призванным охранять сады от воров, основная часть текстов посвящена угрозам, которые он адресует ворам: наказать их он грозится своим пенисом непомерных размеров.
Не попадайся, смотри — накажу тебя ведь не палкой,
Нанесу я ужасные раны отнюдь не серпом.
Хером пронзённый, как у коня, ты думать забудешь,
Чтобы закрылась обратно рана твоя.
Приапея, XI
Пока не спёр ты моего нахальною рукой,
Пусть будешь невиннее Весты самой.
Иначе же я растяну тебя так,
Что сам ты пройдёшь через собственный зад.
Приапея, XXXI
Не думайте, что все мои слова —
Лишь шутки и пустые обещанья.
Всех пойманых воров, не сомневайтесь вы,
Стократно в рот возьму я в наказанье.
Приапея, XLIV
Одной из составляющих Приапова наказания является его публичность — постыдным у древни римлян считалось не столько само изнасилование, сколько то, что о нём знали другие. Например, в XV стихе вор поначалу не сильно переживает по поводу неизбежной кары, ибо получит он её в кустах. Поэтому высшей мерой наказания для Приапа служит грубое публичное изнасилование, которым он грозит расхитителям чужих садов.
Если какой идиот нападёт на охраняемый садик,
Пусть он почувствует — вовсе я не кастрат.
Может быть скажет он: «Кто же в кустах разберет,
Что отымели меня тут без смазки?».
Но ошибается он — много свидетелей это будет готово засечь.
Приапея, XV
Здесь меня вилик поставил с задачей о садике печься.
Вор, поимеешь суровую кару у грядки с петрушкой!
Пусть ты вскричишь: «У петрушки?! Меня?!»
У петрушки.
Приапея, XXIV
Впрочем, если Приап не застигнет вора лично, ему всегда будет что сказать ему вдогонку. Он ругает, проклинает и унижает и может как даровать удачу в любви, так и навсегда забрать её.
Кто розу умыкнет или фиалку,
Зелень с грядки похитит иль грушу, не заплатив за неё,
Юнца и женщины лишенный, той похотью, что видите во мне,
Пусть разорвет его, молю!
Пускай с тщетой и бесконечно
Он душит одноглазую змею!
Приапея, XXIII
Греко-римская сексуальность
Чтобы понять, почему рассказы о страшных наказаниях Приапа появились именно в Риме, нужно вспомнить об отношении античной культуры к сфере сексуального. Греки смотрели на брак утилитарно. Функции жены заключались в рождении потомства и ведении хозяйства, её место — в женской половине дома со служанками. Все социальные и интеллектуальные интересы грека находились в среде его сограждан-мужчин. Тем более, что эти сограждане были также и однополчанами, что особенно важно в Греции, где войны случались так же регулярно и естественно, как смена времен года, поэтому между сослуживцами нередко завязывались романтические или сексуальные отношения. Кроме того, взрослые мужчины брали на себя функцию включения молодежи в социум, обучая их нормам поведения и вводя в полисные социальные клубы, например, симпозиумы. Часто в ходе социализации между ними естественным образом устанавливалась эмоциональная связь, которая в том числе могла выражаться в половых отношениях, но не сводилась к ним.
И греки, и римляне особенно почитали мужскую сексуальную мощь, которая символизировала также военную силу и плодородие. Однако к вопросам гомосексуальности относились иначе. По римским представлениям, свободный полноправный гражданин ни при каких условиях и ни в каком возрасте не может выступать в пассивной сексуальной роли.
В доме каждого свободного римлянина было несколько рабов и рабынь, которые не только заботились о хозяйстве, но и нередко использовались хозяевами для удовлетворения сексуальных желаний. Раб воспринимался как вещь, у которой не может быть желаний, а культурных запретов на пользование вещами не существовало. При этом пассивная роль в сексе в римской культуре представлялась недостойной свободного человека — отсюда и суть кары Приапа, где пойманный вор станет объектом его действий. Кстати, демонстративная жестокость Приапеи коррелирует с любовью римлян к экстравагантным развлечениям вроде гладиаторских боев.
Зачем была написана Приапея
Стихи Приапеи зачастую обращаются к редким сюжетам греко-римской мифологии, что говорит о том, что эту поэзию писали образованные люди для столь же образованных людей. Например, в XVI стихе мы встречаем историю героя древнегреческой мифологии Аконтия и его возлюбленной Кидиппы — далеко не самый распространённый сюжет.
Теми яблоками, что добился Гиппомен Аталанты,
Теми, которыми известен сад Гесперид,
Те, что, вероятно, сбегающая из родительского дома Навсикая
Носила [Одиссею] в набитом подоле,
Тем плодом, что Аконтий, письмо на нем написав,
Обязал избранницу сочетаться с ним браком,
Те же и выставил благочестивый хозяин цветущего сада
На жертвенник твой, о голый Приап.
Приапея, XVI
Стихи Приапеи писались в эпоху правления Октавиана Августа и его преемников, то есть от последней трети I века до н. э. до конца I века н. э. Эпоха Августа — это время создания новых политических, социальных и культурных норм, которые должны были выглядеть как возвращение к старине.
Август апеллировал к virtus — староримской духовности, основанной на ценностях гражданской общины и ее религиозных культов, к готовности индивида пожертвовать своими ресурсами или личными интересами ради общины. 'Virtus' обычно переводят как доблесть, но это не только военное качество, скорее социальный императив к члену гражданской общины ставить общее выше частного.
Чтобы подтвердить собственное заявление о возвращении староримского «золотого века», Август восстанавливал храмы, одновременно строя сотни новых по всей Империи. Это создавало рабочие места для солдат, распущенных после гражданских войн между республиканцами и цезарианцами и давало императору значительный политический капитал.
Кроме того, император активно переписывал законодательство, пытаясь воссоздать прежние нормы семейные отношений. Он обязал сенаторов и членов сословия всадников жениться, а родители трёх и более детей получали преференции на службе. При этом вводилась ответственность за адюльтер. В частности, отец мог убить в своём доме соблазнителя дочери, но только если убьёт и её саму. Муж также мог это сделать, но убить он мог только представителей низших социальных групп. И отец, и муж могли привлекать к суду прелюбодеев, лишив их имущества и состав на дальние острова.
По иронии, все эти реформы проводил человек, который, по свидетельству историка Светония, был женат третьим браком на разведённой им же женщине с ребёнком, который переспал с жёнами и дочерьми едва ли не большинства сенаторов, дочь которого имела прочную репутацию распутной девушки. Не только Август, но и его семья была известна нелицеприятными историями, о которых сообщают такие античные авторы, как Тацит, который отмечал: «насколько божественный Август был счастлив в делах государственных, настолько же был он несчастлив в семейных своих обстоятельствах из-за распутного поведения дочери, а потом внучки».
Таким образом, при Августе римляне жили в весьма безумной реальности: де-юре власти постулировали возврат к старым «традиционным» ценностям, пропагандировали уважение к богам и гражданскую добропорядочность, но к действительности это не имело никакого отношения. Уже сама семья Августа давала массу поводов для того, чтобы усомниться в действенности заявляемых моральных норм и принимаемых для укрепления этой морали законов. Фактически Август пытался в обществе, где давно и успешно прошла сексуальная революция, насаждать устаревшие нормы времён Катона Цензора, который даже в своё время считался консерватором.
В такой реальности написание скабрезных стихов стало легальным способом выразить своё отношение к лицемерной политической конструкции Ранней Римской империи, не переходя на личности императора и членов его семьи. Приап — старый патриархальный бог, чей образ устоялся в веках, и потому описание его действий нельзя назвать искажением веры предков.
Особенно остро реформы Августа сказались на римском нобилитете — то есть именно тех гражданах, которые олицетворяли собой понятие virtus. Римские элиты веками соревновались между собой в служении Риму: украшали город, строили храмы, дороги, акведуки и форумы, завоевывали провинции — всё это, чтобы показать своё участие в судьбе общины и иметь право занимать высокие должности.
С установлением режима Империи при Августе и его наследниках был введён фактический запрет для римского нобилитета на участие в судьбе государства. Например, теперь только император имел право командования войсками, и это право он делегировал очень узкому кругу доверенных лиц, большая часть аристократии оставалась не у дел. Раньше, при республике, заняв должность консула на выборах, человек получал возможность прямо влиять на дела в государстве. При этом члены римского нобилитета по знатности и богатству могли соперничать с семьей императора, что создавало ему дополнительные препятствия. При Ранней империи, созданной Августом и его преемниками из династии Юлиев-Клавдиев, консул стал придворным, который ничего не мог сделать без одобрения императора.
Причина, по которой императоры боролись с Римской знатью, кроется в кризисе полисных механизмов управления и изменением самой социальной ткани, когда в замкнутый мир римских граждан стучались подчиненные ими народы, требуя кто равноправия, кто просто вменяемой административной системы и налогов, а не грабежей. Римская же элита не была готова ни делиться политическими правами, ни умерять свои аппетиты, а потому кризис носил системный и долгосрочный характер, ибо был призван изменить само мировоззрение римского нобилитета, сделав его пригодным управлять созданной римлянами империей, а не просто ее грабить. Процесс этот был мучительный и долгий, он длился практически двести лет и закончился тем, что старый римский нобилитет исчез, уступив место выходцам из Италии и провинциалам.
В этих условиях люди с образованием и деньгами, лишенные всех привычных форм самореализации, с тоски сочиняли пошлые стишки про бога с огромным хреном, соревнуясь в рифме и красоте образов. Римский нобилитет времён Ранней империи видел в Приапе самого себя — священный, важный, но попранный бог. Режим Ранней империи весьма активно занимался прореживанием рядов староримской знати и ее заменой на италиков — выходцев из Италии, поэтому к концу I века нашей эры тех, кто мог бы сочинять эти стихи, просто не осталось. Приапея, как поэтическая форма выражения социального скепсиса, закончилась с римским нобилитетом.
Заглавная иллюстрация: Аня Катамари
