Оппозиционный кандидат на выборах в Мосгордуму Глеб Бабич о возвращении людям права на участие в политике

В сентябре пройдут выборы в Мосгордуму, участвовать в которых планируют всего несколько независимых антивоенных кандидатов. Один из них — эколог, выпускник биофака МГУ Глеб Бабич. В большом интервью журналистка Дискурса поговорила с Глебом о том, как борьба против фан-зоны у главного здания МГУ во время чемпионата мира по футболу привела его в политику, каким образом ему удалось создать сообщество активистов «Теплостанский актив», почему районная газета — эффективный способ коммуникации с местными жителями, каким образом экоповестка позволяет найти общий язык со сторонниками властей и почему гражданам стоит участвовать даже в безальтернативных выборах.

— Выпускник биофака в политике, как так получилось?

В 2017 году, когда я был первокурсником, начал заниматься студенческим самоуправлением. Началось все с кампании против фан-зоны около главного здания МГУ. Тогда во время чемпионата мира по футболу решили сделать фан-зону на 30 тысяч человек около главного здания нашего вуза. Студенты были против, я был среди них. Началась большая общественная кампания, которая закончилась давлением на активистов, в том числе на меня. 

После этого я решил пойти в студенческое самоуправление. Оттуда в 2022 году перешел на самоуправление на уровне района. Поскольку я эколог, и профиль мой именно городская экология, для меня это важная тема. Самоуправление на уровне города тесно связано с моим профилем, поэтому я этим занимаюсь.

— В 2022 году вы участвовали в выборах в мундепы, расскажите, как это было?

Я еще в 2021 году решил, что буду баллотироваться, потому что понимал, что надо что-то делать на уровне района, самоорганизовываться. У нас в районе были разрозненные активисты, которые действовали не очень упорядочено. В декабре 2021 года мы с ними собрались на фудкорте нашего торгового центра, решили, что нужно самоорганизовываться, и создали «Теплостанский актив». В феврале 2022 года мы зарегистрировали одноименную газету. Кстати, свидетельство о регистрации мы получили 24 февраля. С тех пор и начали заниматься разными проблемами.

Когда я от защиты прав студентов перешел уже на такой уровень политики, то обнаружил, что здесь поле непаханое. И даже после выборов, несмотря на то, что мы тогда мандаты не получили (меня сняли за два дня до начала голосования), мы свою деятельность продолжили. Сама кампания, я считаю, была достаточно успешной, потому что у нас осталось районное сообщество, газета, много сторонников, которые нас поддерживают, и высокая узнаваемость в районе.

— Почему вас тогда сняли с выборов?

Сняли не только меня, у нас было 8 независимых кандидатов. Из них до бюллетеня дошли двое. Остальных сняли, потому что наша команда была достаточно сильной, чтобы победить, по крайней мере, на участках. И это, естественно, властям было неинтересно. Поводом послужило якобы нарушение авторских прав. Насколько я знаю, это был прецедент. Это первое дело, когда сняли кандидатов за агитацию в интернете, потому что наши телеграм-канал и сайт признали агитационными материалами. Нашли там якобы нарушение авторских прав.

Чтобы понять абсурдность этих обвинений, приведу пару примеров. У нас был лозунг «Голосуй за независимых кандидатов». Оказалось, что за несколько лет до этого другой кандидат использовал такой же или похожий лозунг. Соответственно, нам предъявили нарушение авторского права, а это карается в период избирательной кампании снятием с выборов. 

Одна из наших кандидаток написала в тексте о себе на сайте известную фразу «Если ты не занимаешься политикой, политика будет заниматься тобой». Даже привела авторство какого-то графа. И это тоже сочли нарушением авторских прав, потому что мы не указали переводчика, который впервые перевел эту фразу на русский язык. Скриншот с сайта «Единой России» у нас в телеграм-канале тоже выставили как нарушение авторских прав. Вот такой букет абсолютно абсурдных обвинений использовали для того, чтобы снять меня и моих товарищей на тех выборах.

— Ровно за год до этого вы работали в штабе Михаила Лобанова. Ситуация Михаила показательная: два обыска, статус иноагента и последующее увольнение из университета. Тем не менее вы продолжаете заниматься политической деятельностью, чувствуете ли вы какие-то риски? И как вы расставляете приоритеты между политическим, академическим, личным?

Начну с того, что я считаю кампанию Михаила Лобанова 2021 года чрезвычайно успешной, даже несмотря на то, что его лишили мандата. Итогом этой кампании стала большая платформа поддержки независимых антивоенных кандидатов в муниципальные депутаты, команда людей, которые занимаются самыми разными вещами в рамках избирательных кампаний, поддержка среди жителей и его избирательного округа, и в целом по всей России. Михаил Лобанов сейчас один из самых известных левых политиков. И это всё достижения кампании 2021 года.

Конечно, заниматься оппозиционной политикой, при этом еще и говорить о своей антивоенной позиции в России в 2024 году опасно. Я был бы дураком, если бы не считал, что это опасно. Но всегда есть то, что можно положить на другую чашу весов. Для меня это совесть и надежда на будущее. Я считаю, что чтобы будущее было светлым, необходимо что-то делать, несмотря на опасность, бороться, агитировать людей, набирать сторонников, собирать команду, показывать, что еще есть в России независимые политики, которые могут предложить альтернативу существующей системе.

Если этого не делать, то всё останется так, как было. Ради этого я готов идти на риски. Понятно, что мы вынуждены быть осторожными. Мы не можем говорить всё, что думаем, потому что уголовное преследование по политическим мотивам сейчас ведется практически за что угодно. Поэтому у нас есть юристы, которые консультируют меня и команду относительно того, что можно делать, что на грани, а что никак нельзя.

Приходится играть в баланс между риском и тем, что мы реально хотим сделать.

Что касается вопроса про мою академическую жизнь и политическую, для меня они, наверное, равнозначны. Вообще я по натуре своей ученый, сейчас учусь в аспирантуре и хотел бы продолжать заниматься наукой, но мне кажется, что это вполне можно совмещать. Более того, в последний год я как раз ушел в социальный уклон, потому что социальные науки связаны с естественными, в том числе с экологией. Сейчас я вполне неплохо совмещаю свои интересы из политической и академической среды.

— Как вам кажется, насколько история политического участия независимых кандидатов обнулилась в феврале 2022 года? Какие новые практики и виды политического участия появились?

Мне кажется, не обнулилась, а, скорее, трансформировалась. Понятно, что после 24 февраля государству необходим полный контроль над СМИ и депутатами, которые пользуются реальным авторитетом у жителей и могут высказывать крамолу. Поэтому мы видим итоги выборов 2022 года, где реально независимых муниципальных депутатов практически нет. В Москве нигде. В нашем Теплом стане все 12 мандатов у «Единой России».

Что касается политических практик, на мой взгляд, преобразования в первую очередь коснулись самых заметных муниципальных депутатов прошлого созыва, которых не пустили в новый созыв. Многие из них были вынуждены эмигрировать, и оттуда ведут свою деятельность уже совершенно иначе. А те мундепы, которые смогли попасть в новый созыв, вынуждены сосредоточиться на локальной политике и не высказываться открыто о чем-то более глобальном типа происходящего в Украине.

— Вы упомянули СМИ. Ваш телеграм-канал появился в начале февраля 2024 года, сейчас его аудитория насчитывает тысячу человек. Кто эти люди? Как вы развиваете коммуникацию в телеграме и как взаимодействуете с избирателями посредством газеты «Теплостанский актив»?

Наш телеграм-канал «Теплостанский актив» существует с 2021 года. Мой личный телеграм-канал Глеб Бабич был создан в феврале этого года. Его создание было логичным даже вне контекста подготовки к избирательной кампании, потому что я как главный редактор «Теплостанского актива» часто высказывал свое мнение, и у меня был запрос на то, чтобы говорить уже не только от лица от «Теплостанского актива», но и от себя.

Что касается газеты, это очень эффективный способ связываться с жителями, особенно с теми, кто не читает соцсети, телеграм-каналы или интернет-порталы. В основном это люди пожилые, но не буду всех под одну гребенку грести, конечно, не только пожилые люди читают газеты. Самое главное, что это средство коммуникации с людьми непосредственно в районе, потому что телеграм-канал может читать человек откуда угодно, а газету прочитают исключительно жители нашего района. Соответственно, там немножко другая повестка, которая узко направлена на жителей района. Поэтому она в них хорошо отзывается, и эффект от этого виден, потому что я общаюсь с людьми, с которыми вижусь в первый раз, и понимаю, что они читают нашу газету.

Когда они узнают, что я главный редактор, сразу начинают лучше относиться. Я помню, в 2022 году, как раз во время муниципальной кампании, был очень занятный случай. Я шел домой и увидел, как группа бабушек расклеивает агитацию «Единой России». Я начал интересоваться у них, что происходит. Оказалось, что это бабушки из Совета ветеранов, которым сверху спустили эту агитацию и сказали расклеить. Я им начал объяснять, что-то, чем они занимаются, не совсем законно. Они стали со мной пререкаться, задали вопрос, кто я такой. Я говорю, главный редактор газеты «Теплостанский актив». 

И моментально гнев они сменили на милость, сказали: «Ой, слушайте, мы читаем вашу газету, очень хорошая газета, вы вообще такой молодец, и вообще мы за вас будем голосовать».

Поэтому коммуникация с людьми пускай и односторонняя через газету, но эффективная. Последние два тиража, которые мы выпустили, были по 50 тысяч экземпляров. До этого выпускали по 20. Раньше мы покрывали около половины района, а сейчас весь, плюс еще соседний район Коньково, который тоже входит в наш избирательный округ.

— Война и выборы. Что происходит с активностью избирателей сейчас?

Всё сильно зависит от того, о каких людях мы говорим. Оппозиционно настроенные люди сильно угнетены всем происходящим. И не только они на самом деле. В целом на людей состояние боевых действий почти всегда в долгосрочной перспективе действует угнетающе. Есть небольшое количество ярых сторонников всего происходящего. Они, конечно, на подъеме. Они чувствуют, что сейчас их повестка совпадает с повесткой государства, и становятся довольно агрессивными и активными. Но огромное количество людей не видят просвета в этом всем.

И это одна из целей нашей кампании — показать людям, что просвет есть, что они не одиноки и еще очень многие в нашей стране, городе, районе не поддерживают происходящее и что мы вместе можем делать вот такие крутые кампании.

— Возвращаясь к вашему экологическому профилю, влияет ли война на экологические проблемы в России и, например, в Москве? Если да, то как?

Любые боевые действия влияют на экологическое состояние, во-первых, в самой зоне боевых действий. Что касается Москвы и России, тоже влияет, потому что когда необходимо финансировать огромную военную машину, вопросы экологии уходят на второй, третий, десятый план. Мы можем не видеть этого прямо сейчас, но в долгосрочной перспективе это однозначно будет сказываться и на Москве, и на России в целом, потому что необходимо больше денег, больше экспорта природных ресурсов, соответственно, надо сильнее эксплуатировать имеющиеся в стране ресурсы, а это не самая экологически позитивная штука.

— Если говорить не только о представителях властей, но и о людях, уходит ли для них вопрос экологии на второй план, когда мы существуем в условиях всеобъемлющей государственной пропаганды с милитаризированной повесткой, которая уводит большинство других вопросов на второй план?

Конечно, есть те, у кого в голове всегда только один вопрос: «Как помочь фронту, чтобы побыстрее взять Киев?» Но таких не очень много. Люди смотрят, что происходит вокруг них, видят проблемы, и, конечно, для них это важно. Мы ежемесячно устраиваем акции по раздельному сбору отходов в нашем районе, туда приходят около 300 человек каждый раз, и их число растет. Даже те люди, которые поддерживают происходящее, обращают внимание на то, что у нас есть проблемы с экологией, с зелеными насаждениями в городе, с отходами. И на этой экологической повестке можно найти общий язык даже с такими людьми.

— Зачем вообще сейчас заниматься политикой на региональном уровне? На что это может повлиять, что изменить?

Если мы ничего не будем делать, у нас не будет шанса ничего поменять. Это гарантированно. Если мы будем бороться, то шанс, может и небольшой, но будет. Между этими двумя вариантами я выбираю второй, иметь хотя бы небольшой шанс. Что касается в целом того, ради чего имеет смысл заниматься политикой, идти на риск в России в 2024 году: если мы хотим, чтобы оставалось какое-то количество людей, которые не разочаровались еще в будущем, в своей стране, в своих соседях, которые понимают, что мы сможем в будущем сделать что-то коллективное, мы должны с этими людьми постоянно выходить на контакт.

Потому что сейчас россияне в большинстве своем живут в условиях тотальной пропаганды. Люди либо начинают ей верить, либо уходят в яму деполитизации и становятся невосприимчивыми ни к каким политическим действиям, либо уходят в депрессию, разочаровываются во всем, и их оттуда не достать.

Чтобы помочь людям справиться и пережить эти темные времена, нам необходимо до них дотянуться, необходимо показать, что есть альтернатива, есть у вас под боком люди, которые придерживаются одних взглядов с вами, которые не разочаровались и еще готовы что-то делать.

И да, пускай этим мы сейчас не остановим боевые действия, но мы спасем от деполитизации огромное количество людей. И в перспективе это очень важно, потому что пропаганда, которая работает на деполитизацию, заточена на долгосрочную перспективу. 

С каждым днем продолжения боевых действий, с каждой похоронкой, которую получают родители на своего сына, трон шатается. Но чем деполитизированнее общество, тем больше нужно усилий, чтобы этот трон перевернуть. И если мы отпустим людей и скажем, что ничего сейчас не можем сделать, давайте подождем более благоприятных условий, когда эти благоприятные условия создадутся, у нас в России просто не останется сторонников. Потому что все разочаруются в политике, уйдут в свою личную жизнь и будут готовы жить уже при любом режиме, главное, чтобы их не трогали. Это очень важная цель, которую в том числе мы перед собой сейчас ставим, не упустить людей.

— Но насколько деполитизирует та же новостная лента, где с завидной регулярностью можно прочитать о возбужденных делах на людей, за которых еще вчера шли голосовать? Уместно ли вообще говорить о наличии хотя бы какого-то шанса?

Все мы помним и знаем, что случилось с Алексеем Навальным. Это ужасная трагедия. Человека, по сути, убили в местах лишения свободы. Я видел десятки тысяч человек, вышедших на улицы во время его похорон. Я сам там был и встретил огромное количество знакомых. Это был невероятный акт политизации людей. Пять лет назад, когда были выборы в Мосгордуму в предыдущий созыв, огромное количество независимых оппозиционных кандидатов не пустили, это тоже политизировало людей.

Конечно, кого-то это деполитизирует, кому-то кажется «ну вот, еще один пошел, сейчас его не пустят, потом дадут иноагента, административку, он уедет, какой смысл в этом участвовать?». Но гораздо больше людей вдохновится тем, что несмотря на то, что этим дали иноагента, этих посадили, этим дали административку, эти были вынуждены замолчать, всё еще находятся люди, которые продолжают открыто говорить то, что думают. И мне кажется, этот факт политизирует гораздо сильнее, чем деполитизируют отдельные акты репрессий против политических активистов.

То есть суть в процессе. Конечно, оппозиционно настроенных людей будут затыкать и применять репрессии против нас, но деполитизирующий эффект у этого будет тогда, когда это на нас подействует, и мы перестанем что-то делать. Пока мы показываем, что это не работает, мы имеем обратный эффект. 

Я сам видел на встречах с жителями нашего района, что люди очень сильно вдохновляются тем, что есть человек, который готов за их права бороться. 

И даже если меня снимут с выборов, или я буду вынужден уехать, я все еще буду сохранять связь с этими людьми, наша команда будет продолжать с ними работать, и мы не допустим деполитизирующего эффекта.

— Что вы ожидаете от предстоящих выборов? Вы планируете выиграть?

Конечно (смеется). Мы не питаем иллюзий относительно того, что будет, и понимаем, что когда соберем подписи, вероятность того, что их одобрят, не очень высокая. Если их одобрят, и я попаду в бюллетень, вероятность того, что меня не завалят на ДЭГе‌, еще меньше. Но такая вероятность есть. Мы за нее готовы бороться. Но мы говорим открыто, что понимаем: многое зависит не от нас. Поэтому мы ставим перед собой те цели, которые зависят исключительно от нас: добраться до как можно большего количества людей, показать им, что есть альтернатива, построить устойчивое районное сообщество, которое переживет выборы и будет продолжать работать с людьми.

— Расскажите для наших читателей об основных пунктах вашей программы.

Мы выступаем в первую очередь за демократические принципы управления городом. Благоустройством и другими аспектами жизни района должны заниматься органы местного самоуправления. Мы против централизации власти в городе и за расширение полномочий и увеличение бюджетов органов местного самоуправления. 

Необходимо менять подход к людям, которые в нашем обществе сильно дискриминированы: жертвы домашнего насилия, люди с различными зависимостями, люди, потерявшие дом. Государство делает их маргиналами, а мы говорим о том, что им необходима помощь, социализация и защита.

Необходим общественный контроль за силовыми структурами, в том числе МВД, чтобы они занимались не преследованием политических активистов, а реальной помощью жителям. У меня очень хорошо в памяти отложился кусок отчета начальника районного МВД за 2021 год, когда он с гордостью рассказал, скольким участникам акции в поддержку Навального были вручены предупреждения о недопустимости нарушений общественного порядка. А потом оказалось, что у нас не хватает сотрудников для того, чтобы гонять хулиганов с детских площадок.

— Каким образом вы собираетесь осуществлять выполнение пункта о контроле работы полиции?

В рамках полномочий депутата Мосгордумы и в рамках существующей системы это, во-первых, банальное использование корочки для того, чтобы помогать задержанным в соблюдении их прав, писать запросы, привлекать общественное внимание к реальным проблемам.

Но необходимо обсуждать вопрос о системе МВД в целом. Например, в Теплом Стане нехватка участковых 75%. 25% от штата не справляются со своей работой, потому что зарплаты маленькие, работа по системе палочной, когда нужно просто закрыть отчет. Конечно, в рамках нынешней системы мы идеальную полицию не сделаем, потому что она всё еще в первую очередь будет охранять не жизнь, здоровье и благополучие людей, а существующий режим.

Поэтому всё, что мы можем сейчас реально делать с корочкой депутата, это общественный контроль. Привезут после каких-нибудь митингов людей в ОВД, начнут там пытать, здесь депутат может помочь. Но я вижу в этом пункте программы не только реальное обещание что-то делать, но и политическое воззвание. Мы декларируем, что полиция должна работать совершенно по другим принципам. 

Например, я считаю, что в силовых структурах люди должны служить очень ограниченное время и регулярно проходить психологическое освидетельствование, потому что их работа заключается в насилии. Чтобы насилие не становилось для них привычкой, необходима постоянная психотерапия для каждого сотрудника, смена работы. Это касается также открытости и подотчетности органов правопорядка. Я считаю, что они должны подчиняться в первую очередь органам местного самоуправления, отчитываться перед людьми, а не перед министерством. Понятно, что депутат Мосгордумы не сможет такую систему построить. Но говорить о том, что нам нужна другая система, необходимо, и избирательная кампания как раз повод об этом широко заявить.

— Какую главную проблему в Теплом стане вы планируете решить в первую очередь?

Проблему демократии. Она характерна и для города, и для всей страны, потому что любые решения, касающиеся изменений в городе, районе или стране, происходят по инициативе и решению очень небольшого количества людей. Эта проблема лежит в корне всего. Например, у нас планируется благоустройство в районе, но жители узнают об этом уже по факту после начала работ. То же самое со сносом гаражей — люди узнают, когда с них начинают собирать данные для выплаты компенсации за снос. Поэтому мандат я планирую использовать в первую очередь для того, чтобы информировать людей об этом и инициировать общественные обсуждения, чтобы мнение людей реально было учтено, чтобы люди увидели друг друга, смогли объединиться и отстаивать свои права.

— Насколько у граждан вообще есть запрос на информирование? Чаще всего люди просто игнорируют объявления, развешанные по всему району.

Запрос точно есть, я общаюсь с людьми и знаю это. Похожий вопрос мне задавал глава нашей управы: почему люди не хотят идти на контакт с органами власти, даже когда им этот контакт предлагают? Ответ очень простой: потому что люди знают, что эффекта от этого не будет. Какая человеку разница, будет у него капремонт или нет, если он знает заранее, что его мнение ни на что не повлияет. Поэтому люди привыкли игнорировать подобные вещи. Чтобы это изменить, нужно показать людям, что их коллективное действие может на что-то повлиять. Тогда в них проснется живой интерес, и они не будут проходить мимо таких объявлений.

— Есть ли у людей разочарование в феномене мундепства? И видят ли они надежду в вас?

Конкретно в мундепах, мне кажется, мало кто разочаровался, потому что, будем честны, о существовании мундепов мало кто знает. Но в целом среди людей, конечно, разочарование очень большое есть.

Вся государственная машина работает на то, чтобы людей разочаровывать в политике, чтобы раз за разом им доказывать, что попытки бороться, объединяться ничего не дадут.

На встречах с жителями по тем же самым гаражам были те, кто очень громко заявлял, что у нас ничего не получится, мы ничего не отстоим. Потому что они тоже защищали свои гаражи, но приехали ОМОНовцы, всех дубинками избили и снесли их. Поэтому нет смысла в том, что мы сейчас здесь мы собрались. Но эти люди, тем не менее, пришли на встречу. Это значит, что где-то в глубине души они все еще верят, что изменения возможны. Наша цель — показать, что это так, и вытаскивать людей из ямы деполитизации.

— Вы сказали, что для вас главное — это проблема демократии. Но в вашем штабе работают люди разных взглядов: либертарианцы, коммунисты. Как вы кооперируетесь и решаете вопрос единой политической программы?

Несмотря на то, что и у нас в штабе, и в команде «Теплостанского актива» есть люди разных взглядов, нас всех объединяет как раз стремление к демократии. Мы можем по-разному ее понимать, но с общими тезисами мы все согласны и боремся за них.

Мы понимаем, что есть общий враг, который у всех нас отнимает свободу и право на участие в политике, поэтому мы сейчас объединились.

В условной Прекрасной России Будущего, когда запрета на политику не будет, скорее всего, с некоторыми из этих людей мы пойдем разными путями и, возможно, будем конкурировать друг с другом. Но сейчас мы объединились, потому что у нас есть общая цель — вернуть людям реальное право на участие в политике.

— Не слишком ли ваша программа амбициозна? Она кажется довольно оптимистичной и даже утопичной для человека, живущего в российских реалиях. Не всегда понятно, как именно пункты программы будут реализованы.

Я так не считаю, потому что я рассматриваю политическую программу как декларирование целей. То есть если мы победим на этих выборах и я получу мандат, то я буду бороться за то, что написано в этой программе. И буду делать всё возможное для того, чтобы эти пункты были выполнены. Получится или нет, будет зависеть от огромного количества факторов, которые предсказать невозможно. В этом смысле любая программа на любых выборах слишком амбициозна, потому что мы не знаем, что в реальности получится сделать, а что нет. Нужно открыто и прямо говорить, что я сделаю всё возможное, чтобы это было реализовано. Я считаю, это правильно.

— На вашем сайте есть раздел о том, чего вы добились. Как вы смогли это сделать?

Огромными усилиями и объединением большого количества людей. Наша самая успешная кампания — за возвращение женских консультаций. В 2022 году у нас из района ушли обе женские консультации, они переехали в соответствии с программой Собянина в Центр женского здоровья в другом районе, до которого ехать в лучшем случае 40 минут, в худшем 1,5 часа с пересадкой на автобусах. Мы собирали подписи, докапывались до чиновников, пинали депутатов через личные обращения огромного количества людей, через коллективные обращения, ходили на встречи, призывали сторонников объединяться. 

Потом независимо от нас подключилось сообщество активных мамочек, которые тоже составили свое обращение. Мы помогли им с обращением и добавили к их подписям свои. Мне кажется, в совокупности в компании за возвращение женских консультаций участвовало тысячи три человек. И в итоге в нашем районе откроют Центр женского здоровья, что я считаю большим успехом.  Каждый такой успех — это в первую очередь большое количество людей, объединенных общей целью.

— Кому и как может пригодиться опыт ведения избирательных кампаний?

Опыт ведения избирательных кампаний может пригодиться любому, кто участвует в политике, и не обязательно в других избирательных кампаниях. Например, у нас в команде работает более полутора сотен человек на разных ролях: кто-то составляет расписание сборщиков, кто-то проводит обзвон сторонников, кто-то руководит созданием агитационных печатных материалов, кто-то все это дело разносит, раздает, собирает подписи. 

То есть огромное количество людей приобретают самый разный опыт. И пригодиться это может практических в любых кампаниях, будь то защита детского садика или проведение общего собрания собственников у себя в доме. Не говоря уже о чисто прикладных знаниях. Я вот в 2021 году, когда работал на кампанию Михаила Лобанова, получил бесценный опыт работы с таблицами и с различными сервисами обзвона. В итоге, когда проходил практику в одной компании, занимающейся обращением с отходами, меня поставили именно в колл-центр, так как у меня был соответствующий опыт.

— Насколько подвержены риску ваши коллеги по избирательной кампании?

Наверное, наибольшему политическому риску подвержен я, но, конечно, наши сборщики и агитаторы тоже сталкиваются с риском. Это и провокаторы, которые могут пытаться учинить какие-то неприятности людям, собирающим подписи. Это и всякие агрессивные люди на поквартирном обходе. Причем люди с агрессивными собаками тоже бывают. Эти риски неизбежны. Мы стараемся поддерживать тех, кто с чем-то подобным сталкивается, инструктируем каждого сборщика, как действовать в разных ситуациях. К одной из наших сборщиц докапывались, скажем так, недоброжелатели, которые знают о моей антивоенной позиции. Они оскорбляли ее, преследовали, но ни на что более серьезное не пошли. Слава богу, она просто ушла и спокойно добралась до штаба.

— Какой вы видите свою политическую карьеру, если предположить два сценария развития событий: вы стали депутатом Мосгордумы или вас сняли с выборов?

Если я стал депутатом Мосгордумы, то я продолжаю работать в районе, помогать жителям и использую свой статус депутата для того, чтобы продвигать низовые инициативы и помогать людям бороться за свои права. Если меня не допустили до выборов или по каким-то другим причинам я не стал депутатом, то примерно то же самое, только с чуть меньшим количеством ресурсов. В любом из этих сценариев мы продолжаем работу в районе и помогаем людям.

— А что вы будете делать в случае, если вас привлекут к административной или уголовной ответственности?

Все зависит от того, какие будут складываться условия. Если говорить об эмиграции, то я до последнего не планирую уезжать из России. Пока будет возможность здесь оставаться, я буду оставаться. Просто потому что я люблю Россию и не хочу отсюда уезжать. И мне, конечно, находясь здесь, даже с административками, все равно будет проще работать, жить, общаться с людьми, чем за рубежом, но в безопасности. Надеюсь, что даже в случае преследований я смогу остаться в России и продолжать свою работу.

— Почему гражданам стоит участвовать в муниципальных выборах и стоит ли, если ни одной независимой кандидатуры на них не представлено?

Людям стоит участвовать в выборах. Если мы говорим об активном участии в работе штаба, то чем больше ресурсов, чем больше людей есть от независимых кандидатов, тем выше вероятность успеха. И даже в случае недопуска вашего кандидата все равно необходимо голосовать, потому что это акт политического действия, которым вы можете выразить свою позицию. 

Человек может проголосовать против всех, поставив несколько галочек в бюллетене, может унести с собой этот бюллетень, проголосовать за менее неприятного персонажа. Я последние разы на выборах президента, мэра голосовал против всех. Каждый раз ставил несколько галочек.

Это лучше, чем не ходить на выборы вообще, потому что тогда власти будет легче показать тот результат, который им нужен. Если вы придете и выразите свой протест, проголосовав против всех или за кого-то кроме представителя партии власти, то этот голос будет учтен, и его нельзя будет выбросить из статистики. Но я говорю о голосовании на избирательных участках, не об электронном, в нем участвовать не надо.

Когда на президентских выборах была акция в полдень 17 марта, это вызвало очень большой эффект. На моем избирательном участке, где я был наблюдателем, выстроилась огромная очередь из не менее 60 человек. Совершенно незнакомые люди увидели, что они не одни, это оказало очень вдохновляющий эффект на всех пришедших, на самих наблюдателей и даже на членов избирательных комиссий.

Мы сейчас ведем невероятно тяжелую работу. Нам нужно собрать 5500 подписей в поддержку моего выдвижения, и это важно не только для того, чтобы зарегистрироваться кандидатом, но и чтобы показать, что в России в 2024 году возможна успешная политическая кампания оппозиционного антивоенного кандидата. Для того, чтобы собрать эти 5000, мы делаем всё возможное. Мы первая команда в Москве, которая перешагнула порог в 2000 подписей. Мы буквально каждый день работаем на пределе своих возможностей. 

Но для того, чтобы успешно собрать подписи, нам нужно больше людей. Поэтому приглашаю тех, кто живет в Москве, присоединиться к кампании, записавшись в сборщики подписей. Нам также нужны деньги для того, чтобы оплачивать работу сборщиков. Мы уже говорили о том, что эта работа может быть довольно опасной, поэтому она должна быть оплачена. И если люди зарегистрированы в Теплом стане или Коньково, то можно ставить подписи в электронном виде через Госуслуги, находясь в любой точке мира. Это очень важно, потому что каждая подпись может стать решающей.