Где достать ксерокс? Тоска по сиротству 90-х

Первое знакомство с зинами произошло во время оголтелого увлечения «Гражданской Обороной» и так называемым сибирским панком, с которым понятие самиздата ассоциируется до сих пор. В постоянном поиске какой-либо информации находились интервью странным журналам – «Сибирская язва», «УрЛайт» и прочая «Контркультура». Особого интереса тогда эти названия не вызвали: ­­ну делали чуваки какие-­то журнальчики, печатали черт знает на чем, вроде круто, но хрен с ним, главное интервью с Егорушкой прочитать. К тому же Интернет как-­то подсмазывает авторство материала. А позже в руки попала «Я не верю в анархию», да и сайт у них появился. Реально интерес к зинам пришел когда Мцкожух Реакора («The Cold Dicks/Журналист из Фурфура») пообещал привезти мне свой мегазин, вез который достаточно долго, и причем не довез, но про это есть соответствующий комикс у Талы.

С кассетами знакомство было проще: они тогда были самым распространенным носителем, потом пришла любовь к Throbbing Gristle и к другим мастерам петель. Собственно петли ­­— это небольшие склеенные концами кусочки пленки, играющие по кругу. Эдакий вариант сэмплера, обычно не больше пары секунд. Правда, я делал петли на старом катушечном магнитофоне, там протяжка по­-другому сделана, и не надо так морочиться с кассетой: просто склеиваешь и пропускаешь. А на концерте в Доме архитекторов ваще использовал виртуальные вертушки, очень они, на мой взгляд, для петель подходят с регулировкой скорости и прочим. Тут в чем хитрость: разбираешь кассеты, отрезаешь пленку и делаешь кольцо внатяг, чтобы оно прокручивалось колесиком, если не внатяг, то ничего не получится. Ну и разного рода работа связывала меня с магнитной пленкой как носителем – от съемки на miniDV до работы инженером в студии оцифровки.

Кстати, маленькая ремарка: в момент написания этих абзацев я еду в метро с пачкой кассет к Яше («Паровой человек»), чтобы оцифровать их, так как у него в качестве усилка к компу стоит мощный музыкальный центр, а мое чудо библейско­корейской техники оказалось исключительно монофоническим. И как истинный хипстер печатаю все это на черном маке. Очень стильно, кстати, выглядящем. В свое оправдание могу сказать, что получил его с другим оборудованием в качестве зарплаты, когда работал в видеостудии (что доказывает мою осведомленность в вопросе, так как работа со всяким аналоговым старьем около года была мой профессиональной деятельностью).

Последнее время я все чаще стал замечать, что сиротство 90–х, которое было обусловлено реальными техническими возможностями того времени, стало стилистикой. И стало оттеснять изначальный прием «сделай сам» из того, что есть под рукой. Так, в обсуждении с Талой («Паровой человек», «Пролетарий») всех этих красот я прямо-таки настаивал на том, что ничего не надо ксерить, сканить и ваще у нее есть в кармане ярко-­розовая нокия, и мой зин будет сделан именно так, а не иначе... Мне как раз скинули электронную версию недовезенного зина про обнинскую и не только андеграундную культуру. Тала рассказала, что ее позвали делать комикс для «МедиаУдаровского» зина. Спешу добавить, что к этому моменту уже около полугода всячески пинал Талу на рисование комиксов, так как считаю ее замечательнейшим иллюстратором и собираюсь нещадно пиарить ее как оного. Так вот для одного из этих комиксов нужно было найти ксерокс. Чтобы сохранить олдовую панковскую стилистику. И тут я задумался: какого хуя? Нет, это, конечно, все замечательно, и отксеренный комикс смотрится весьма изящно, но возникает интересный вопрос: где его достать, этот самый ксерокс? Кстати, ответ смотрите на одной из фотографий к статье. Так как в офисах никто из нас не работает, а современные копиры стали уж очень чистенькие, то из ситуации мы вышли с помощью сканера и принтера, но не суть. И вот тут-­то в моей голове появилась мысль: а на хрена копировать сиротство 90-­х, когда ксерокс был реально удобным для этих целей инструментом, если можно взять телефон и тупо сфоткать, что сэкономит время и даст нужную небрежность, к тому же этим можно оправдать и нежелание заморачиваться над этим процессом? Свой идеальный зин я вижу как отосланную желающим приобщиться к изданию папку, куда будут накиданы файлы со статьями и фотками. Такой набор «сделай сам». Высылаешь запрос и получаешь папочку, хочешь —­­сверстай как угодно, добавь рисуночки и распечатай на аутентичном принтере. Хочешь —­­ так просмотри материалы и удали. Анархия и апогей DIY. Но некоторые иллюстраторы мне подсказывают, что это будет уж совсем арт–объект. Вопрос о форме до сих пор остается открытым, и мы над ним работаем.

В этом плане порадовал питерский проект не без участия Мцкожуха «Секс на репточке», чей альбом записан на этой самой репточке на мобильник. Да и мы не гнушались писать на мобильник с последующим сведением, пока Яша не обзавелся вполне приличным зумом. Еще Лойд Кауфман говаривал в одном из своих интервью, что если у вас в подвале стоит машинка для делания спецэффектов, используйте ее.

Мцкожух

да, о Яше шла речь! только его вспоминали и тут вы выпустили!!!

прочтение ТАНЦЕВАЛЬНОЙ МУЗЫКИ я тоже оценил, но релиз МИТЯ мне больше вкатил) ну, кайф, что вы после выпуска в общем­-то достаточно качественного записанного полноформатника не гнушаетесь такими вот экспериментами. из той плеяды группы, которые педолируют садвейв, достаточно сложно представить, что кто­-то мог на что-­то подобное решиться, как правило, движение строго в одну сторону без возможности маневров каких­-либо

Альбом «Щепки» был записан на репточке поканально всего за три тыщи как демозапись репы, но среди нас находится человек, который может это все довести дома на компе до качественного альбома, плюс еще и некоторые дописки дома – и качественный альбом готов. Собственно, альбом «Митя» писался на четырехканальный зум, а «Музыка для танцев» писалась ваще на репортерский диктофон, в процессе выяснилось, что встроенный микрофон режет некие частоты, и было решено подключить микрофон, который тогда валялся у Элвиса («Паровой человек», Pluto Saturno). Собственно с этим микрофоном тоже занятная история: он был мною найден в комнате админа в бытность моей работы в демонтаже оборудования у одного известного провайдера. Так вот к чему я это: в целом я всячески выступаю за диайвай, но ярый противник спецового лайфая. Тут ведь как:­­ главное — желание сделать как можно лучше и как умеешь и из того, что под руку попадется. Опять же хороший пример «Митя» и «Музыка для танцев». «Митю» писали на хороший инструментальный микрофон, который был вместе с Яшей на студии в тот момент. А «Музыку» на мой диктофончик, который я зачем-то все время таскаю с собой. Был бы Яша, был бы рекордер. Хотя и в моих рядах не обходится без веселого дроча: так дополнительную гитару в песню «Акробаты» я писал, воткнув ее в микшер вместе с микрофоном и чудовищно его, микшер, перегрузил для большей грязи, что послужило отличнейшим фоном для основной гитарной партии.

Даже на концерте «Пургена» на столе с мерчем были обнаружены пара кассет «Диогена». Ваще я футболку хотел, но футболки «Все государства – концлагеря» по ходу не делают. Придется делать самому и, наверно, все­-таки на куртке, а не на футболке. И мы воткнули на остальной мерч: на столике я увидел несколько кассет «Диогена». В принципе видеть аудиокассеты на столиках с мерчем мне привычно, но на совсем московско-­анеграундных канцах (я пиздецки не люблю слово «гиг»). Когда я указал Пушкину («Паровой человек», «Конгломерат безумия») на них, один из продавцов заявил, что это сейчас моднейшая тема. И с видео такая же, собственно, история. Как-­то к нам в студию пришел некий юноша с вхс на оцифровку. Я очень удивился, сообразив, что запись весьма новая и людям нравятся вхс­-артефакты. Кстати, совет для тех, кто очень это дело любит, но не знает,­­ есть три способа зафачить вашу касссету аутентичными помехами: а) достать заведомо посыпавшиеся кассету, б) развинтить камеру и поставить царапину на головке (такой серебряный гладкий барабан), но способ варварский, потому что восстановлению эта штука не подлежит и ваша камера навсегда останется забавной, в) вручную сбить трекинг; эта такая настройка, отвечающая за угол приложения пленки, если его сбить, тут и начинаются всеми любимые полосы шума. Правда, на некоторых магнитофонах он автоматический, поэтому покупайте с умом.

Мцкожух

ну я замечаю тока кич на аудиокассеты. vhs пока для меня в новинку. но когда это со вкусом сделано ­— я за! наш друг Боровик с Питера в упаковке от растительных семян делал тиражи, с этими же самыми семенами, это круто смотрелось! у nazlo много симпатишного, но вот в руки попадались какие-­то совсем уж хипстерские группы, которые мне в Томске пихнули когда я у них ДА, СМЕРТЬ! ту же покупал­ не скажу, что мне это понравилось. хотя и к качеству бумаги не придраться, и печати, но отсутствует наш любимый дух! сиротства или исконного ди ай вай — это как кто назовет, но он отсутствует! а это уже (:

Мцкожух

По видео у нас вроде нет ничего примечательного, но мне тут показывали видео ДА, СМЕРТИ! с гига в Балашихе и там типа на VHS–кассету писалось, я очень порадовался качеству картинки а­ ля порно видео ЧЕРТАНОВСКИЕ ДЕВЧОНКИ ч. 1 и 2

Иероним (Nazlo Records)

ну что тут накидывать. история нашего творческого объединения не очень длинна и не особо интересна. мы ­простые постсоветские парни с окраин разных городов, интересуемся разнообразными вещами, в том числе вуду, копро­эстетикой, самиздатом и диайваем. мы в основном стараемся фокусироваться на аутсайдер­арте, то есть каких­-то неизвестных персонажах, которых никто не издает и не слушает, но иногда и просто помогаем товарищам по локальной сцене, поскольку кассеты – это забавно. пытаемся донести до слушателя идею о том, что у каждого должен быть свой лейбл, и издавать интересную музыку интересным способом – это весело и бесплатно. планируем осваивать новые малоиспользуемые аудиоформаты и придумывать свои собственные по мере возможностей)))

На смену диайвая Летова в головы проникли «Соломенные еноты». Достаточно забавно было читать на Sadwave сравнение The Cold Dicks с «Енотами» и даже продолжателями дела оных. Хотя в музыкальном плане их сравнивать невозможно ­­саунд «Хуев» настолько хорош, что «Еноты», на мой взгляд, не могут стоять рядом, несмотря на всю поэтику Усовских текстов. Определенное влияние, разумеется, присутствует: Мцкожух, знатный ценитель экзистенциального панка, он меня познакомил с «Министерством любви», за что ему отдельное спасибо. Да и тексты у Мцкожуха не менее интересны.

«Еноты», в отличие от признанного уже всей общественностью мэтра, писались в основном через жопу и слушать их невозможно даже подготовленному слушателю. Ну не было у них по ходу такого перфекционизма, как у Летова. Есть интересное интервью Кузи Уо («Гражданская оборона», «Коммунизм», «Кузьма и виртуозы Вселенной»), насколькосерьезно к вопросу подходил Егор, и что получалось, а также воспоминание в одной из книг, как писались формейшн, и что, собственно, получалось у них. Несмотря на прекраснейшие тексты, что тоже уже всеобще признанный факт, талант Усова как поэта. Хотя альбом «Остров Крепость» действительно советую, он в моем mp3–плеере жил достаточно долго. Но свято место не бывает... появился новый андеграундный герой и, собственно, все остальное – глобальный ревайвл панка 90­-х. Хотя что первично – курица или яйцо – одному богу...

Так как выше я затрагивал, как мне кажется, более технические моменты сиротства и предлагал свои варианты стратегий, то в вопросе самой музыки, вокруг которой и строится все это лейбло­, зиностроительство, я решил обратиться к Антону Николаеву, участнику группы «Бомбилы» и фронтмену ансамбля «Пролетарий».

Как ты относишься к тотальному интересу в андеграунде к экзистенциальному панку 90­-х?

Если честно, то не без скепсиса. Хотя это может показаться клевым, контркультурным, но очень чувствуется московский интеллигентный душок, когда «узкий круг ограниченных людей водит друг друга по кругу». Хотя в этой навозной куче попадаются жемчужные зерна. Мне нравятся многие песни «Банды четырех», хотя, как и в случае с Неумоевым например, не очень нравится исполнение. А вот всеобщих восторгов по поводу «Соломенных енотов» я не разделяю. Очень зажато, уныло по­интеллигентски. Я, наверное, старомоден, но мне нравится в рок­-музыке выразительность, эмоция, мне нравится сопереживать лирическому герою. В середине 90-­х моими героями были Псой Короленко, Дима Тюленев, Восьмая Марта, понравился первый альбом группы «Ульи». «Лисичкин хлеб» и «Соломенные Еноты» выглядели на их фоне какими-­то ненужными ламерами, а их журнал всего лишь запоздалым следованием в фарватере «УрЛайта» и «Контркультуры». Кроме того, я и моя тогдашняя группа «Безумный Пьеро» дружили с радикально неумелой группой «Отход». Филипп Минлос и Джек периодически писали весьма неплохие песни, других отходов было не надо.

Ты неоднократнозаявлял, что играешь музыку 93­-го года. Почему 93­-го?

Такой вопрос задал, что можно сочинение писать. У меня как раз в 93–м группа была «Их общий жест», мы записали песню «Бред больших перемен». Я там как ошпаренный орал ­«быть словом для слова, вином для вина, быть тигром для тигра, говном для говна, и все это просто так». Гармония как в Dirty Boots Sonic Youth. Еще песни были панковские, годные: «Я возглавлю бунт ублюдков» или «Чикатило, ты зачем меня убило». Еще там был чувак такой, Сан Саныч Шуратруп, он пел песни «Дубу дам» и «Отдай мои валенки, я пойду убивать». Нам было по 17 лет, и мы были убийственно серьезны, сейчас эту запись уже не найти. Шуратруп потом сидел на герыче и куда­-то затерялся. Ходили слухи, что он стал таможенником, но я почему­-то не уверен. Но как панк он был явно убедительней.

Этот год реального крушения СССР, которого мы упорно не захотели замечать. В августе 1991 года было как бы не по–настоящему — побузили немного и разошлись, после чего через два года все случилось уже по–настоящему, с лужами крови и пониманием, что дорога назад запрещена и с этим ни хрена ничего не сделаешь. Это все было ужасно травматично и вытеснялось из сознания куда­-то вбок. Только в середине нулевых я смог наконец признаться себе в том, что произошедшее было ужасным преступлением, за которое мы все несем свою долю ответственности как соучастники. И вряд ли бы я сам смог бы прорваться к этому — помогли товарищи, имеющие политическую позицию, — писатель Дмитрий Черный, Владимир Иванович Гусев, который вел семинары в Литинституте.

Но, как становится сейчас понятно, это лишь вершина айсберга — под водой которого находилась огромная фигура коллективного Егора Летова, в которой и Янка, и Лукич, и Неумоев, и Ник­Рок­Ролл. Помню, как в 1993 вскрыло интервью в «Советской России», где тот призывал бороться за будущее, которое хоть и спряталось, все по–прежнему живет и просит от нас осуществления: «На смену коммунистическому мироустройству рабочих и крестьян и «демократическому» режиму трусов и подонков придет наконец яростная цивилизация героев. Пламенная цивилизация художников, творцов поэтов». Я — советский националист, — говорил Летов, националист несуществующей страны.

Таким образом он предположил реальность, позволяющую виртуальное параллельное существование, идеологически оформил раскол, произошедший на похоронах Башлачева. Он тогда издал кристалически чистую еретическую ноту: «Из–за таких снобов, как Артем Троицкий, и прочих эстетов весь наш рок превратился в такую жопу». Ересиарх Летов мистически защитил андеграунд от того, что позже стало «Нашим радио». Это выступление на похоронах Башлачева установило антагонизм «андеграунад – автономизм» в духе самой крепкой ортодоксии, в духе старообрядческого еретизма: «Я не поеду на нашествие»­ — угорает бешеная бабка из «Христа Спасителя и Матери Святой земли». И правильно делает, что угорает, хочется сказать. Именно так и положено ересиархом Егором на веки вечные. Все – говно «из-за таких, как Артем Троицкий», и никаких компромиссов. У них своя реальность, у нас своя. Нам, аввакумам, никонианцы не указ. И это, наверное, главный урок 93–го.

Третий вопрос был говно, но ответ Николаева хороший, и поэтому я оставляю хорошую часть и выкидываю плохую.

Мне интересны забытые группы начала 90-х: «40 градусов» (Смоленск), «Глупая девушка» (Пенза), «Игра в Пейс» (Кузнецк). Все эти группы в начале девяностых звучали свеже, но что­то помешало им выстрелить. Таких групп в начале 90-­х было много, возможно, стоить делать сборники типа Nuggets, которые убедительнейшим образом показали, что сборники лучших песен неизвестных групп интереснее, что альбомы известных. По крайней мере, лично мне слушать это интереснее.

 Заметным открытием для меня стали тюменские группы «Передвижные Хиросимы», и особенно «Центральный Гастроном», чей поздний альбом «Латимерия» я часто переслушиваю. Скорее всего, это «второе дно» русского рока окажется интересней и формата «Нашего Радио», и того, что пытается нишевать себя как андеграунд. Мне кажется, что я чувствую этот пока пустой канон и стараюсь работать в его рамках. Что получится, не знаю.

​