Благодаря беспрецедентной общественной кампании в поддержку Ивана Голунова, журналиста освободили, а сфабрикованное против него дело закрыли. Однако никто из исполнителей и заказчиков дела Голунова до сих пор не осужден, а сотни других, не столь известных, людей по-прежнему находятся под арестом по политическим и сфабрикованным делам. В их поддержку 23 июня в одиннадцати городах России прошли акции «Общество требует справедливости» против полицейского произвола и политических репрессий, за свободу слова и гуманизацию законодательства.
Самый крупный митинг, на которой пришло около 4000 человек, прошёл в Москве. Среди выступавших были и журналисты, и политики, и правозащитники, но трогательнее и важнее других были слова родственников и коллег невиновных людей, пострадавших от пыток, выдуманных дел, поддельных улик и политических преследований.
«Дискурс» публикует полную расшифровку выступлений, прозвучавших на московском митинге:
- Редактор «Медузы» Алексей Ковалёв
О силе журналистской солидарности - Мама и сестра Анны Павликовой, обвиняемой в деле «Нового Величия», Юлия и Анастасия Павликовы
О полицейской провокации и о том, как поддержать арестованных - Сопредседатель Профсоюза журналистов Игорь Ясин
О преследованиях журналистов и силе объединения - Профессор факультета математики НИУ ВШЭ Михаил Финкельберг
О пытках шуруповертом в деле Азата Мифтахова - Юрист ФБК Любовь Соболь
О том, как отстаивать свои права - Председатель «Открытой России» Анастасия Буракова
О деле Анастасии Шевченко и политических заключенных в России - Лидер инициативной группы в защиту Шиеса Светлана Бабенко
О репрессиях против активистов - Член Федерального комитета ЛПР Михаил Светов
О необходимости бороться за справедливость для всех - Главный редактор газеты «Черновик» Маирбек Агаев
О деле Абдулмумина Гаджиева - Учредитель газеты «Черновик» Магди Камалов
О массовых фабрикациях дел по 282 статье УК в Дагестане - Видеоблогер Руслан Соколовский
О тюремном опыте и необходимости отмены 228 и 282 статей УК - Мама Дмитрия Пчелинцева, обвиняемого по делу «Сети», Светлана Пчелинцева
О фальсификациях в деле «Сети» и абсолютной бесправности - Директор ФБК Иван Жданов
О невозможности быть вне политики - Президент Фонда Рылькова Анна Саранг
О бесполезности борьбы с наркотиками
Алексей Ковалев, редактор издания «Медуза»: «Это только первый шаг к России будущего»
Я очень волнуюсь, потому что я — журналист и я обычно стою с другой стороны, я никогда не выступал на митингах. Я хочу вас здесь поприветствовать всех сразу в двух лицах: [во-первых, ] как член Профсоюза журналистов и работников СМИ — организаторов этого митинга. И во-вторых, как коллега Ивана Голунова.
Мне до сих пор сложно привыкнуть к тому, что мне приходится произносить его имя со сцены, потому что Ваня — один из самых скромных людей, с которыми мне приходилось работать. Его расследования читали сотни тысяч, а теперь — и миллионы людей. До недавнего времени, мало кто обращал внимание на имя автора, а теперь в честь Вани называют напитки в барах, в которых выпивали знакомые журналисты, что особенно смешно, потому что Ваня — принципиальный трезвенник. Ему до сих пор очень сложно работать журналистом-расследователем, потому что его до сих пор таскают на допросы по делу, по которому он сначала проходил обвиняемым, а теперь — свидетелем.
Но хочу сказать, что мы лично благодарны каждому. Мы, в редакции «Медузы», хотим сказать спасибо всем, кто боролся за его поддержку: кто стоял в пикетах, кто рисовал плакаты, кто создавал и подписывал петиции, кто задавал вопросы и требовал ответов на них.
Свобода Вани — это наша общая победа, и мы благодарны лично каждому, кто принимал в этом участие, даже если мы не знаем ваших имен. Поверьте, мы, в редакции «Медузы», почувствовали это, это было ни с чем несравнимое ощущение.
Когда я проходил мимо Петровки, 38, когда там проходили круглосуточные пикеты, я подумал, что за 17 лет в журналистике я не видел ничего подобного. Наверное, потому что ничего подобного никогда и не было в истории России. Только под петицией за освобождение Ивана Голунова на сайте Профсоюза журналистов и работников СМИ подписалось почти 8 тысяч наших коллег-журналистов из самых разных средств массовой информации: из государственных, независимых, региональных, федеральных. И это ни с чем не сравнимое ощущение — когда впервые в истории российских медиа все журналисты, вне зависимости от, так сказать, их партийной принадлежности, поняли, что-то, что произошло с Иваном Голуновым, может произойти и с ними. И не только с журналистами.
Мы знали, что в России очень плохо обстоят дела с подкидыванием наркотиков и фабрикацией уголовных дел. Не только ради мести или запугивания, а просто ради повышения статистики. Но мы не представляли себе насколько до тех пор, пока наша редакционная почта буквально не взорвалась историями чудовищной несправедливости. И эти письма продолжают до сих пор приходить — от самих осужденных, которые отбывают сроки по сфабрикованным делам, от их родственников. Когда мы еще не знали, что Ваню освободят, мы на сайте «Медузы» завели отдельный раздел и телеграм-канал, которые так и называется — «Голунов». Тогда мы еще не знали, что Ваню освободят, но теперь, мы их переформатируем под спецпроект «Медузы» по борьбе с полицейским произволом. Там мы будем размещать все эти случаи, очень похожие на дело Ивана Голунова, которых в России тысячи и десятки тысяч.
Теперь, после слов о журналистской солидарности, я хочу сказать пару слов о сотрудниках ВГТРК — Денисе Новожилове и Эдуарде Петрове, которые 9-го июня, через 3 дня после задержания Вани, сняли для Телеканала «Россия-24» сюжет в программе «Вести — дежурная часть». Сюжет полон лжи и клеветы в адрес нашего коллеги. За него до сих пор никто не извинился, но я надеюсь, что им, по крайней мере, стыдно за то, что они не задумывались, а встали на сторону полицейских, которые хотели подставить, посадить совершенно невиновного человека, их коллегу-журналиста.
Эдуард Петров в этом сюжете говорит, обращаясь к Ване: «Вы-то понимаете, что вам придется ответить за свои слова?». Так вот, Ваня за свои слова ответил. Он с самого начала заявлял, что он — невиновен, что он не имеет никакого отношения к наркотикам. И вот теперь он полностью оправдан. И вот, Эдуард Петров, настала ваша очередь отвечать за свои слова.
Вы зря думаете, Эдуард Петров, что ваша сервильность и угодливость по отношению к власти, в ущерб собственной профессии, поможет вам или кто-то это оценит по достоинству. Когда кто-то захочет подбросить вам наркотики за сюжет, который кому-то не понравился или просто чтобы сделать вас очередной палкой — единицей статистики.
Корочка государственных телекомпаний вам не поможет, как она не помогла Андрею Евгеньеву, сотруднику телеканала «Звезда», который сейчас отсиживает трехлетний срок по делу, очень похожему на дело Ивана Голунова.
одной существенной разницей — за Андрея Евгеньева никто не вступился. Его работодатель сразу бросил его на растерзание тем самым людям, которым вы помогали посадить Ивана Голунова. К счастью, у вас ничего не получилось. Но я очень надеюсь, что вы сделаете из этого свои выводы и решите, на чьей вы стороне.
Закончить я бы хотел на другом. В стане организаторов этого митинга были жаркие споры по поводу того, создавать ли дополнительные ограничения для представителей СМИ, которых часть организаторов считала пропагандистскими. Я всегда выступал против такого подхода сразу по нескольким причинам. Во-первых, потому что в государственные пропагандисты, по таким формальным признакам, можно записать и меня, ведь я работал начальником государственного агентства «РИА-Новости». Во-вторых, мне кажется, это просто нечестно по отношению ко всем коллегам из государственных СМИ, которые подписывались под петицией за освобождение Ивана Голунова. Ну и в-третьих, я знаю, что никогда не стоит загадывать — никогда не знаешь, в какой редакции, рядом с кем придется оказаться в какой-то момент. И пусть это лучше будет человек, которому я не говорил: «Ах ты такой-сякой пропагандист, и я не буду тебе давать интервью». Если кто-то хочет со мной пообщаться, я буду тут, рядом.
Всем спасибо большое за то, что вы пришли. Свободу, теперь уже, к счастью, свободному Ивану Голунову! Свободу всем, кто сидит по сфабрикованным делам! Это победа [в борьбе] за свободу Ивана Голунова дала нам большой импульс в борьбе за справедливость. Я очень надеюсь, что это только первый шаг к России будущего, в которой людей не будут бросать в тюрьму по сфабрикованным делам про наркотики, терроризм и другим ложным обвинениям.
Юлия и Анастасия Павликовы, мама и сестра арестованной по делу «Нового Величия» Анны Павликовой: «Провокатор — на свободе, а нас судят»
Анна Павликова: Я — мама Ани Павликовой. Как вы знаете, дело «Нового Величия». В прошлом году мою несовершеннолетнюю дочку забрали из дома в наручниках и увезли в неизвестном направлении. После этого пять месяцев было СИЗО. Сейчас мы находимся уже почти год на домашнем аресте. Очень тяжело. Четверо ребят уже больше года находятся в СИЗО, четверо — под домашним арестом.
Сейчас моя дочка лечится в больнице. Очень все это тяжело происходит, потому что [для того, чтобы покинуть квартиру, каждый раз] нужно брать разрешение. Лечится в этой ситуации очень трудно.
У нас идут суды. Все доказательства невиновности ребят, переписка моей дочери с провокатором, который постоянно ее подстрекал на непонятные вещи (он не давал ей уйти), все это убрано из обвинения. И все ребята представлены как абсолютно аморальные личности, которые нигде не учились, не работали. Хотя это абсолютно не так. Провокатор в этом деле снимал помещение. Раздавал, писал какие-то листовки, купил принтер, написал устав, который в последствии нам подложили в квартиру и изъяли, а потом признали экстремистским.
Провокатор — на свободе, а нас судят. Вот знаете, когда освободили Ивана, в моем сердце появилась надежда, что мы сможем… ну, и просто должны как-то помочь остальным политзаключенным, бороться за них. Ну и конечно, и дело «Сети» и дело «Нового Величия»… Сейчас у нас идут суды.
Я очень вас всех прошу, ваша поддержка нам очень важна: пожалуйста, приходите поддержите ребят. Они хоть и в СИЗО, но они знают, что вот эта вот огромная поддержка людей… она очень нам помогает.
Еще я хотела сказать, что ребятам можно писать письма в СИЗО. Для этого можно зайти на сайт «Росузник» — это абсолютно бесплатно. Это тоже для них очень важно. Пишите, не забывайте, пожалуйста, их.
Давайте вместе остановим весь этот произвол!
Пусть власти наконец нас услышат.
Свободу нашим детям! Свободу всем политзаключенным!
Анастасия Павликова: Спасибо большое, что приходите к нам на суд. Я — сестра Ани Павликовой, а это — её племянница, та самая девочка, которую я в пять месяцев кинула под кровать из-за задержания. Было страшно, потому что нам не сказали, что это задержание — никаких ордеров, ничего не было. Сказали, что это мы топим соседей — откройте. При том, что мы кричали, что у нас маленький ребенок, нам стучали. В общем, спасибо вам большое, что вы приходите. Спасибо, что поддерживаете, потому что без вас нам было бы намного тяжелее.
Игорь Ясин, сопредседатель Профсоюза журналистов: «Нам нужны журналисты, которые не боятся»
Я, мы защитили Ивана Голунова, и только благодаря солидарности профессионального общества и гражданского общества, Иван находится на свободе. На этой волне в здании суда был освобожден и журналист Игорь Рудников, которому грозило до 10 лет тюрьмы за абсурдное обвинение в вымогательстве. Но на этом хорошие новости заканчиваются.
12 июня 530 человек было задержано, включая 40 журналистов, на мирной акции в Москве. В регионах журналисты уже сидят по обвинениям в вымогательстве, это журналисты Александр Толмачев в Ростове на Дону, Алексей Назимов в Алуште, Александр Валов в Сочи. Их посадили те, кого они разоблачали и кого они критиковали. Украинский журналист Роман Сущенко был приговорен к 12 лет за, якобы, шпионаж. Журналистов преследуют за так называемую «пропаганду и оправдания терроризма». Это журналистка Светлана Прокопьева в Пскове и Виктор Корб в Омске. Других журналистов сажают и преследуют якобы за принадлежность к запрещенным террористким организациям, как крымские журналисты Ремзи Бакиров и другие гражданские журналисты, а также дагестанский журналист Абдулмумин Гаджиев.
Буквально пару месяцев назад наш коллега Жалауди Гериев вышел после трех лет заключения по обвинению в деле с наркотиками, по фальшивому обвинению. Буквально одновременно с делом Голунова в Кабардино-Балкарии новой жертвой фальсификаций стал наш коллега и общественный активист Мартин Кочесоко.
Всю эту фабрику липовых дел невозможно объяснить просто каким-то полицейским произволом, за этим стоит целая система.
Представители крупного бизнеса, коррумпированные чиновники и силовики фабрикуют дела против журналистов, активистов, правозащитников и простых людей, потому что они хотят заткнуть нам рты. Они хотят подавить протест, чтобы в конечном счете сохранить свои привилегии и прибыли. Поэтому защита свободы слова, борьба с репрессиями и свободы СМИ — это не просто задачи и проблемы журналистов, это задачи каждого из нас. Многие коллеги привыкли наблюдать за происходящими процессами со стороны, как журналисты.
Но дело Голунова, а также другие дела, [и] то, что произошло в редакции «Коммерсанта» показало и доказало, что мы, журналисты, не можем быть просто сторонними наблюдателями. Потому что сейчас мы видим, как происходит выдавливание независимой журналистики из российского медиа пространства, когда очередной олигарх, лояльный Кремлю, приходит покупает СМИ, устанавливает свои правила и свою цензуру.
Мы видим, как структуры союза журналистов России захватывают непонятные люди, медиа боссы и бюрократы, которые только пилят бюджет, выдавливают неугодных журналистов, как происходит в Москве, устраивают фейковые митинги, чтобы спустить пар и направить недовольство в безопасное для них русло. В результате, российские журналисты отступают, а пространство независимой журналистики сокращается. Как сокращаются социальные гарантии и достаток работников СМИ.
Сегодня происходит прекаризация журналистской профессии, молодые журналисты — это сплошной прекариат, на которых тем более легче надавить и тем легче ими манипулировать. Поэтому защита свободы слова и защита СМИ невозможны, если мы не защищаем права журналистов, интересы журналистов: не только профессиональные, но и трудовые, социальные, экономические, гражданские права журналистов. А для этого нам нужны собственные независимые организации. Невозможно каждый раз сталкиваясь с проблемой, хаотично и спонтанно создавать, организовывать защиту и оборону. Это можно делать эффективно только в том случае, если у нас есть сильные развитые организации. И мы пытаемся такую организацию создать.
Мы — это Профсоюз журналистов и работников СМИ. Если вы журналист или работник СМИ, вы можете вступить к нам. Если вы не готовы еще это сделать в организацию, то можете помочь нам финансово. Или создать собственную организацию, и мы поддержим вас. Поддержим, чтобы не было больше дел Голунова, чтобы больше не было дел Светланы Прокопьевой, чтобы журналистские коллективы не разгоняли по указке сверху и по воле собственников.
Чтобы больше не изымали тиражи «Тульской правды», чтобы добиться общественного контроля над полицией, чтобы журналистов и простых граждан не задерживали и не избивали на мирных акциях. Для этого нам нужны собственные независимые структуры и организации. Давайте создавать и строить их вместе.
Свободу журналистам, свободу активистам!
Михаил Финкельберг, профессор Сколтеха, ИППИ РАН, факультета математики НИУ ВШЭ: «Что значит студенту попасть в черные списки и под жернова системы»
Я математик, и хочу напомнить о мучениях Азата Мифтахова, аспиранта механико-математического факультета МГУ. Его задержали 1 февраля этого года по подозрению в изготовлении взрывного устройства.
После задержания его пытали шуроповертом и просто били.
Обвинение оказалось настолько плохо сфабрикованым, что через 6 дней его отпустили и немедленно задержали снова по подозрению теперь в нападении на офис Единой России в январе 2017 года, когда разбили окно и кинули туда дымовую шашку.
Подозрения основаны на показаниях единственного секретного свидетеля, который больше года спустя якобы опознал Азата по характерным бровям. Этот секретный свидетель больше года не давал показаний, якобы потому что у него разрядился телефон и якобы были другие дела. Несмотря на всю вздорность этих оснований, Азату уже несколько раз продлевали срок содержания под стражей. Следующее заседание суда назначено на 7 августа.
В заключении Азату не дают свободно пользоваться математической литературой, он не может заниматься математикой. На него оказывают давление через родных в Нижнекамске. Его младшей сестре угрожали, что она не сможет никуда поступить учиться, после того как она расклеивала стикеры в защиту Азата.
Когда его мать из Нижнекамска приехала на свидание с Азатом в Москву, вместо положенных полутора часов ей дали 50 минут. Судя по всему, преследование Азата объясняется его анархисткими убеждениями. Из него пытаются выбить показания, чтобы сколотить дело на манер «Нового величия» или дела «Сети».
Я призываю привлечь к ответственности виновных в пытках и фабрикации дела Азата.
Свободу Азату Мифтахову.
Любовь Соболь, кандидат в депутаты Мосгордумы, юрист ФБК: «Чтобы отбить одного парня, журналиста-расследователя, должна стоять на ушах вся страна»
Меня зовут Любовь Соболь и я бы хотела сказать, что я рада стоять на этой сцене, но я не рада. Я бы получила гораздо больше удовольствия, если бы была на даче со своим ребенком, или со своей семьей отдыхала бы где-нибудь на море. Но так сейчас устроена действующая власть в России, чтобы отстоять свои права и добиться справедливости — нужно выходить на улицу.
Так устроена действующая власть, что чтобы отбить одного парня, журналиста-расследователя, должна стоять на ушах вся страна, а его коллеги должны круглосуточно дежурить у здания полиции в Москве.
Чтобы отстоять наши права — нужно выходить на митинги. Я выходила, выхожу и буду выходить на митинги, потому что Ваню Голунова мы отбили, но тысячи людей по сфабрикованными обвинениям сейчас сидят в российских тюрьмах. Это люди, которым также подбрасывали полицейские наркотики, это люди, которые сидят по сфабрикованным политическим делам и обвинениям, это люди, которые просто занимались успешным предпринимательским делом, вели свой бизнес, который приглянулся кому-то из силовиков. Это люди, которые просто попали под палочную систему, и их заключили в тюрьму. Поэтому за эти людей, за наши права, я выходила, выхожу и буду выходить на митинги.
Сейчас я являюсь кандидатом в Московскую городскую думу. Я веду настоящую политическую кампанию, и власть, жулики в Единой России делает всё, чтобы не позволить мне и другим оппозиционным кандидатам пройти в городскую думу. Они присылают липовых сборщиков, на наши точки агитаций и сборов подписей ежедневно нападают провокаторы. Но мы не сдаёмся. Этим людям, которые присылают этих провокаторов к независимым кандидатам, я хочу сказать, что я не сдамся и я не отступлю, и я дойду до конца. А вам, людям, которые пришли сюда, я хочу сказать, что вместе мы обязательно победим. Поэтому помогайте мне и другим независимым кандидатам в выборах в городскую думу, потому что мы боремся за наши права.
Спасибо всем большое, вместе мы обязательно победим.
Анастасия Буракова, председатель «Открытой России»: «Можно ли сажать за инакомыслие?»
Хочу сказать, что каждый пришедший сюда сегодня — нежелателен для власти. Власть не любит видеть свободомыслящих людей.
Хотела бы напомнить о печально уникальной статье в уголовном кодексе Российской Федерации: это статья о нежелательных организациях. Попасть в этот список довольно просто, достаточно росчерка пера Генеральной прокуратуры. Это произошло с Открытой Россией, и это может произойти с каждой организацией. Каждый активист может быть гоним, как сейчас гонимы последователи уже ликвидированного движения Открытая Россия. Я бы хотела напомнить о двух простых, но очень мужественных и героических девушках — это Анастасия Шевченко из Ростова на Дону и это Яна Антонова из Краснодара.
Анастасию Шевченко судят за то, что она приняла участие в дебатах и опубликовала пост в фейсбуке о гражданской акции.
Яну Антонову из Краснодара хотят посадить за то, что она организовала экологическое мероприятие и вышла с одиночным пикетом с требованием к администрации достроить бассейн.
Я бы хотела напомнить, что у нас есть еще два фигуранта уголовных дел по этой статье. Это Максим Верников из Екатеринбурга и Антон Михальчук из Тюмени.
По мнению власти, со слов в обвинительном заключении, эти действия — дебаты, экологические мероприятия, пост в Фейсбуке — угрожают обороноспособности и безопасности государства и конституционному строю. Позор.
Я хотела спросить, можно ли судить, можно ли сажать за инакомыслие?
Можно ли сажать за другую точку зрению о развитии нашей страны?
У меня остались вопросы к Александру Бастрыкину, как ему спится по ночам, когда его прямые подчиненные не пускают из-под домашнего ареста к умирающему ребенку женщину? Как он чувствует себя в этот момент, стоит ли очередная звездочка на погонах такой сделки с совестью?
Каждый из нас может стать нежелательным для государства и против каждого из нас могут сфабриковать уголовное дело.
Сегодня не прозвучали имена активистов с Кавказа, которых тоже важно упомянуть. Саид Амиров, который содержится в пыточных условиях, и Расул Кудаев, который осужден к пожизненному заключению в Черном Дельфине по сфабрикованным обвинениям.
Я хотела сказать, что имена всех, кто звучал на этой сцене, и кто не прозвучал, не должны быть забыты. К сожалению, политических заключенных в России слишком много, чтобы перечислить их всех здесь, но мы должны помнить имя каждого.
Мы — Анастасия Шевченко. Мы — Яна Антонова.
Светлана Бабенко, лидер инициативной группы «Чистая Урдома»: «Наши женщины находятся под репрессией и, если говорить честно, это — женский протест»
Мне очень приятно, что я приглашена сюда. Еще больше мне приятно, что я вижу журналистов из СМИ, которые освещали тему Шиеса.
Шиес — это сейчас одна из самых опасных точек на территории нашей страны.
Я являюсь председателем инициативной группы «Чистая Урдома», которая с 3-го августа 2018 года подняла этот вопрос, и этот вопрос сейчас звучит на всю Россию.
Что из себя представляет станция Шиес? Станция Шиес — это большая железнодорожная станция, которая находится в болотистой местности. Болота глубокие, достигают до двух метров и более. И на этой территории собираются строить полигон твердых бытовых отходов из Москвы и Московской области. Захоронение отходов в болотистой местности — это экологическая катастрофа крупного масштаба. В первую очередь, она затронет Архангельскую область, Коми республику, так же от этого пострадают страны Баренц-региона и русская Арктика. Против этого, за жизнь своих детей, за то, чтобы они не умерли от онкологии и поднялась Архангельская область.
В результате чего люди стали страдать? Страдать именно репрессиями, которые пошли со стороны властей. На сегодняшний момент, более 50 активистов подвержены административному правонарушению, пятеро активистов находятся под уголовным преследованием.
Более 10 человек получили телесные повреждения: это черепно-мозговая травма, это переломанные ребра, это ушибы позвоночника и многочисленные травмы. Все это делается с тихого молчания в полиции, а совершая все эти действия ЧОП «Гарант безопасности».
Наши женщины находятся под репрессией. И, если говорить честно, это — женский протест. Потому что женщины русского севера на себе прекрасно почувствовали… зная, что они стоят за жизнь и спасают своих детей. Анне Шекаловой дали 15 суток ареста ни за что. Марине Дзюбе дали 5 суток ареста ни за что — из-за того, что пятеро крепких здоровых мужиков ее избили и стали кидать в сточную канаву. На сегодняшний момент одна из молодых женщин находится в суде и ей грозит статья 22, и это происходит постоянно. Я призываю вас всех обращать особое внимание на то, что происходит на станции Шиес. Это — наш север. Это — наша страна.
Если мы отстоим Шиес, мы спасем север. Спасем север — возродим Россию.
Михаил Светов — член федерального комитета Либертарианской партии, о главной проблеме России: «Для власти вы — просто статистика»
Спасибо, что вы все сюда пришли. Это один из самых главных и важных митингов, что я организовывал в своей жизни, потому что он позволяет поговорить о проблемах реальных людей, которые происходят прямо на территории нашей страны.
Когда я делала этот митинг, я был вдохновлен. Мне показалось, что гражданское общество наконец объединено, что беда, произошедшая с Голуновым, позволит обратить внимание на системные проблемы, которые происходят по всей России. Потому что лозунг «Мы — Иван Голунов» означает еще что Иван Голунов — это мы, и мне показалось, что журналисты наконец приняли сторону гражданского общества. К сожалению, последние дни расставили все по местам.
Вчера я посмотрел фильм «Медузы» и с удивлением обнаружил, что оказывается, это не мы отбили Голунова. Оказывается, Голунова отбили люди, которые смогли позвонить по правильным номерам телефонов, для которых открыты двери в администрацию президента, а мы, мы просто мешались им под ногами.
Что ж, это — ваш выбор и я вас за него не виню, но, пожалуйста, помните, как было в священном писании:
«Кто заткнет ухо свое от воплей просящего, тот сам возопиет и не будет услышан».
Потому что справедливость невозможно достичь с помощью телефонного права. Справедливость бывает только для всех либо ни для кого. Люстрации!
И справедливость обязательно победит. Но, пожалуйста, не удивляйтесь, что, когда это произойдет, гражданское общество не увидит в вас союзников, потому что вы отказались быть нашими союзниками в самый ответственный момент. Люстрации!
Знаете, москвичам очень часто предъявляют то же самое. Москва — это какая-то отдельная страна и мы не видим, что происходит в регионах, мы не видим, что происходит на территории всей остальной страны.
Так вот, это — совершенная неправда. Здесь, на этой сцене, стоят люди, который очень хорошо представляют те проблемы, с которыми сталкиваются в регионах.
Потому что наша проблема — это проблема общая и она находится в Кремле.
Потому что именно из Кремля, вот те помои, которые текут из Кремля, те помои, которые не удается скормить нашим детям в Москве, против чего борется Любовь Соболь, те же самые помои сегодня утекают в Архангельскую область. Утекают в Шиес и травят людей там. А там, местные житель очень хорошо знают, что следующая станция после Шиеса — это Пустошь.
И именно в пустошь путинская номенклатура хочет превратить всю нашу страну. Они высасывают из нее ресурсы. Они высасывают из нее деньги и отправляют их на офшорные счета, покупают на них особняки за границей, потому что они не связывают свое будущее с будущим нашей любимой страны. Они ее ненавидят, они являются русофобами. И вот против этого сегодня вышли люди на эту площадь, на эту сцену.
И мы боремся, как регионы, так и Москва, против одной единственной общей проблемы — против того Левиафана, который окопался с застенках Кремля.
Здесь, на этой сцене, только что выступала Юля Павликова, мать Ани Павликовой — девушки, которая вынуждена была встретить свое совершеннолетие в СИЗО. В свободных странах совершеннолетие — это один из самых счастливых дней в жизни человека. Ему дарят подарки, его обнимают друзья. В России она стала просто статистикой.
Она закрыла полицейскую статистику, потому что Путину все равно, левый ты или правый. Все, что их интересует — это решить свои внутренние проблемы. Все, что их интересует — это показать силу. И на эту проблему, к сожалению, очень многие сегодня закрывают глаза.
Вы знаете, вот я читал, что сейчас происходит с сестрами Хачатурян… Я много ругаю левых и всегда за дело, но когда я читаю то, что происходит с Хачатурян, я становлюсь феминистом.
Потому что в России проблема не только в полицейском беспределе. В России проблема в законах, которые эта номенклатура пишет для нас всех, которые существуют только для того, чтобы защищать преступника и ставить жертву в наиболее уязвимое положение. Именно этой подверглись судьбе Хачатурян, именно этой судьбе подвергся Азат Мифтахов, именно этой судьбе подвергся Роман Удот.
Вот на этой же сцене выходила Любовь Соболь и еще выйдет Иван Жданов — независимый депутат, который в рамках этой бесчеловеческой путинской системы пытается бороться за наши с вами права, пытается добиться хоть чего-то по тем бесчеловечным правилам, которые они нам навязывают. Во-первых, пожалуйста, поддержите этих людей, оставьте за них подписи — это очень важно.
Но самое важное, что вот Роман Удот сегодня сидит за то, что он очень хорошо боролся с фальсификаторами, за то, что показывал сущность вот этой всей системы, которая не является демократической, которая нарушает наши избирательные права. И за это он пострадал.
И, к сожалению, из-за этого сегодня о таких людях как Роман Удот, как Азат Мифтахов, как Аня Павликова, как тысячи-тысячи политзаключенных, — о них не говорят ни слова, потому что это никому не интересно. Потому что это не затрагивает какие-то сословные специальные привилегии, за которые борется, к сожалению, часть нашего общества.
На мой взгляд, мы сегодня стоим перед очень простым распутьем: мы либо запретим жуликам и ворам занимать государственные должности и подвергнем их люстрациям, либо они запретят нам все остальное. И, по-моему, ответ очевиден — мы выбираем люстрации.
К сожалению, я не могу назвать имена всех, кто подвергся несправедливым репрессиям сегодня в России, их слишком много.
Но я могу назвать самые репрессивные законы, потому что власть не выбирает, левые вы или правые. Для власти вы — просто статистика. И два самых репрессивных закона — это 282 и 228 статья. Это — народные статьи. И вот я — часть русского народа, представитель гражданского общества считаю, что стыдно, когда в стране существует что-то, что можно назвать «народным законом».
Таким законам в свободном обществе — не место, как не место путинской номенклатуре. И на этом перепутье мы должны сделать правильный выбор. На этом перепутье мы должны стать гражданами, мы должны отстаивать свои интересы и свою любимую страну, потому что прекрасная Россия будущего — она гораздо ближе, чем нам кажется. До прекрасной России будущего буквально подать рукой — нужно просто понять, что у нас есть враг, и у этого врага есть имя, фамилия и отчество. Он не безличен.
Для того, чтобы добиться справедливости, вы должны бороться за справедливость для всех.
Если мы будем бороться за справедливость только для своих друзей, мы обязательно проиграем, потому что именно так побеждает Левиафан.
Спасибо всем большое, что вы сегодня пришли, был очень рад вас видеть гражданами. Любите свою страну, любите свой народ, боритесь за свое будущее и за будущее своих детей, боритесь за Москву и боритесь за регионы, потому что, еще раз повторяю, у нас общий враг и этот враг находится в Кремле.
Люстрации!
Маирбек Агаев, главный редактор газеты «Черновик»: «Я презираю и не люблю беспредел в отношении любого, кого бы там ни было — гражданина, журналиста, активиста»
Спасибо всем, кто пришел, кто солидарен в борьбе против беспредела в отношении граждан России. В любой иной ситуации, в любой иной день бы находился сейчас в Дагестане и готовился к выпуску очередного номера газеты «Черновик». Но сегодня я — в Москве, а Абдулмумин Гаджиев, редактор одного из разделов «Черновика» в эти минуты находится в следственном изоляторе Махачкалы.
Абдулмумин Гаджиев — это человек, который всю свою сознательную жизнь, в том числе работая в газете, публично высказывался с осуждением терроризма. Это человек, которому запрещенные в России террористические организации, их члены, вынесли смертный приговор. И этого человека сегодня подозревают ни в чем ином, как в финансировании терроризма и участии в террористической организации.
Но главное даже не в этом. Главное в том, что мы спустя неделю после достаточно жуткого захвата, — с плачущими детьми, сапогом в лицо, человека забрали, — неделю он находится под следствием, но мы не знаем, за что конкретно.
Этот человек сегодня арестован, [хотя] ни следователь, ни государственный обвинитель не представил ни одного доказательства вины или признака его причастности в этом преступлении.
Я люблю Россию, я люблю Дагестан. Я люблю всё, что прозрачно, всё, что справедливо, и всё, что честно. Но я презираю и не люблю беспредел в отношении любого, кого бы там ни было: гражданина, журналиста, активиста.
Свободу Абдулмумину, свободу всем жертвам сфабрикованных дел.
Магди Камалов, учредитель газеты «Черновика»: «Сегодня я вижу, что в России много людей и все мы за права, за то, чтобы закон восторжествовал»
Вот у меня трое детей. Они пока маленькие, но я должен объяснить им, что есть свобода, что есть правда. Как мы будем писать [об этом] в газете, как мы будем говорить о том, что закон необходимо соблюдать, когда его не соблюдают те, кто сегодня на это поставлен государством? Что мне говорить им?
Моего коллегу задержали, не предоставив никаких доказательств. Мой коллега, кандидат математических наук Абдулмумин Гаджиев, преподавал в университете. Я не знаю в Дагестане ни одного человека, который может сказать, что какие-то незаконные действия когда-либо были от Абдулмумина.
[Он был задержан без] предоставления доказательств, рано утром, придя домой. Как я скажу своим детям, что это есть закон? Я не смогу этого сделать.
В [нашем] регионе гораздо тяжелее защищать нам свои права, права своих граждан. Их [к нам] приходит очень много.
«Черновик» на протяжении всего времени, что он выходит, говорит, что закон надо соблюдать, законы Российской Федерации. И в первую очередь чиновники, которые занимаются беспределом и незаконной деятельностью, должны быть посажены.
Но когда мы видим, что в данный беспредел начинают вмешивать нас, тех, кто стоит на страже этого закона, журналистов, блогеров… помимо [Абдулмумина] задержаны Кемал Тамбиев и Абубакара Ризванова. Их очень много, журналистов, которых сажают по беспределу. И это не только 228 статья, это и 282, она стала в Дагестане у каждого второго. У каждой второй семьи, человек посажен по этой статье. Также без предоставления доказательств.
Но сейчас начали распространять новую статью — видимо не осталось терроризма и необходимо радикализировать наше общество повторно. Цвет нации, цвет интеллигенции республики начинают сажать в тюрьмы.
Свободу Абдулмумину Гаджиеву! Мы знаем, что он невиновен. И должны разобраться, и должны отпустить. Спасибо вам всем, что пришли, мы видим, что мы не одни. Сегодня я вижу, что мы сила. Сегодня я вижу, что в России много людей и все мы за права, за то, чтобы закон восторжествовал.
Руслан Соколовский, видеоблогер: «Законы должны быть для людей, чтобы людям было жить лучше. Не люди должны быть для законов»
Знаете, прямо сейчас я до сих пор экстремист. С одной стороны, мне отменили условный срок и разрешили массовые мероприятия.С другой стороны, я все еще не могу пользоваться банковскими счетами. Это не круто.
Но я бы хотел поговорить с вами о том, что происходит сейчас в нашей стране. Недавно была прямая линия у Путина, на ютубе было 100 000 дизлайков. У меня ощущение, что Путин — это как Джастин Бибер от мира политики, настолько все его ненавидят.
Мне прямо сейчас 24 года. И из них 20 лет я прожил при Путине. Я знал, что рептилии живут настолько долго, но все равно это было мне удивительно. И я очень много провел под арестом и в СИЗО за ловлю покемонов в храме.
Ко мне завалились омоновцы в шесть утра. Я на себе прочувствовал вот этот вот прессинг правокарательной системы. Я понял, что у нас в стране полиция хочет просто напросто закрывать уголовные дела, получать себе дополнительные погоны, звездочки, она хочет покупать новые машины, для них главное — это количество закрываемых дел. Это все, что их интересует. Их не интересует какой-то порядок и еще какие-то нужды общества, нет. Когда я пришел в следственный комитет, когда меня туда все привели, насильно, то на меня сразу начали давить, на тему того, что ты должен признать, что ты раскачиваешь лодку.
И у меня была медийность, хоть какая никакая медийность, я ведь все-таки блоггер. На тот момент я уже набрал какое-то количество подписчиков.
Но потом, когда я вышел на свободу, мне начали писать люди. Они начали мне писать на тему того, что их преследуют за экстремизм, за какой-то надуманный экстремизм, за пост рандомный во ВК. И эти люди — они не медийные, они из маленьких городов.
Я сам родился в мелком городке, где живет 60 000 населения, где люди получают по 10 000 рублей в месяц. И представьте, что они будут делать дальше? Им приходится просто заключать досудебные соглашения., Им приходится просто соглашаться на всё, чтобы остаться на свободе. Но у них [остаётся] судимость.
И я очень рад, что статью 282 декриминализировали. Мы с вами добились этого вместе. Это нереально круто. Я просто счастлив от того, что это случилось, но эту статью нужно вообще ликвидировать. Я считаю, что это очень нужно и важно. Отменить статью 282.
Но, знаете, у нас есть еще статьи с такими же циферками. Голунова, как раз таки, пытались скрутить по статье 228. Вы только вдумайтесь, они пытались превратить его в настоящего Уольтера Уайта. Они пытались пришить ему огромную нарколабораторию, которую якобы он [создал]. Потом, естественно, все это пошло на попятную и, естественно, никакой нарколаборатории у него нет.
Окей, здорово.
Когда я сидел в СИЗО, со мной сидело еще 7 человек. В одной камере, там 30 квадратных метров. И семь из восьми человек, помимо меня, я сидел за экстремизм, сидели за наркотики. Представьте, сколько тысяч людей, прямо сейчас, сидит из-за наркотиков.
Там сидел, например, мужик, лет 50, у него четверо детей, у него есть свой старенький Мерседес, он просто таксовал. ФСК так сильно ратовало, что его избили, подсыпали наркотиков, и прямо сейчас он уехал уже на 10 лет. Таких случаев очень много. Потому что им важно именно, что закрыть как можно больше уголовных дел, а заодно и людей. И это очень жуткая система, которая заточена просто на то, чтобы получать преференции для себя. Это ужасно. И, к сожалению, этот мужик, который уехал на 10 лет, это не Голунов. У него нет медийности, никто не осветил эту ситуацию.
Мне стыдно, но я забыл его имя. А почему, собственно говоря? Потому что он не занимался расследованием коррупции, он, действительно, может быть меньше сделал для общества в России. Да, но разве он заслужил того, что его избили, чтобы ему подсыпали наркотиков, а потом увезли куда-то на 10 лет в тюрьму, чтобы он вышел потом седым старцем на свободу? Однозначно, нет.
Нужно менять законы. Нужно менять статью 228, точно также как уже изменилась статья 282. Потому что, если в других. относительно цивилизованных странах, у вас находят наркотики, у вас довольно много шансов вернуться обратно в общество. Вы можете вполне себе провести год другой в тюрьме, а потом выйти и обратно втянуться, социализироваться. Здесь же вы приезжаете на 10 лет.
Я сидел с двоюродным братом Монеточки, к примеру. Он жил в Нижнем Тагиле, — ужасный город, там все болеют легочными заболеваниями, там нет никакой работы, он зарабатывал 100 000 рублей, раскидывая закладки, — а сейчас он уехал на 10 лет. Чем он будет заниматься, когда вернется?
Тюрьма — это тот социальный институт, который делает только хуже. И в связи с этим, я считаю, что нужно менять таблицу мер и весов. Почему люди садятся в тюрьму за всего лишь 1 грамм наркотиков? Почему всем до единого шьют распространение? Это несправедливо.
Законы должны быть для людей, чтобы людям было жить лучше. Не люди должны быть для законов. И уж тем более законы не должны быть созданы, чтобы закрывать как можно больше уголовных дел, чтобы еще больше заработать.
В-общем, это все, что я хотел сказать сегодня. Я рад, что отпустили Голунова, это чудесно. Давайте продолжать в том же духе.
Светлана Пчелинцева, мама обвиняемого по делу «Сети» Дмитрия Пчелинцева: «Это дело о пытках, о фальсификации, об избиениях, о шантаже»
Я — мама Дмитрия Пчелинцева, Светлана. Я хочу рассказать об этом ужасном деле «Сети», которое сфабриковало ФСБ против моего сына и еще шестерых молодых людей в Пензе и троих — в Санкт-Петербурге. Дело «Сети» — это не дело о терроризме, это — не дело о террористах. Это дело о пытках, о фальсификации, об избиениях, о шантаже. Это дело о том, как ФСБ и силовики продвигаются по службе, двигаются по карьерной лестнице, зарабатывают и оправдывают свои зарплаты. К сожалению, это дело ярко показывает сегодня нам, всему обществу, людям то, что, если ты попал в руки к силовикам, ты совершенно бесправен. У тебя нет ни прав, у тебя нет возможности защищаться, ты не можешь быть защищенным.
Мы испытали это все, к сожалению, на себе, когда прошли целый круг судов по тому, что сотрудники ФСБ и ФСИН применяли недозволенные методы дознаний и издевались над ребятами. Нам везде отказали, и суды, совершенно абсурдно, где
следователь военно-следственного комитета вслух в суде заявляет, что 220 вольт не является напряжением, которое может нанести человеку боль, к сожалению.
Следователь военно-следственного комитета, все тот же Меркушев, открыто заявляет в суде: «Да, я не изымал видеозаписи с камер видеонаблюдения, но я спросил — мне их не дали». То есть в открытую заявляет, что он не собирался расследовать это дело. Я никого не опрашивал, я не опрашивал тех, кто видел избитого, истерзанного Пчелинцева, но я опросил его сокамерников, которых у моего сына никогда не было за полтора года содержания в СИЗО. К сожалению, дело набирает обороты.
Сегодня идут суды и в Питере, и в Пензе по делу «Сети». Понимаете, слушая аудиотрансляцию, либо присутствуя на этих судах, просто ужасаешься. Понимаете, было бы комично и смешно, если бы не было так печально. Ребятам грозят огромные сроки. Свидетели обвинения, приходя в суды, говорят о том, что к ним применяли недозволенные методы дознания, заставляли их давать показания.
Одному из ребят подбросили наркотики, избивали его при задержании, заставили дать показания на наших сыновей. И судья спрашивает этого парня, в суде задает вопрос: «А ты понимаешь, что ты совершил преступление, ты оговорил людей?». Это судья спрашивает. То есть круг замыкается: сначала ты должен врать, чтобы спасти себя, а потом ты должен врать, чтобы тебя не объявили преступником и тем самым, опять же, оговаривать людей. Ну не растерялся парень, Анатолий Уваров, и сказал: «Знаете, я считаю, что следователь совершил гораздо большее преступление, когда все это дело делал».
Свидетели обвинения говорят о том, что половина показаний, который фигурируют в уголовном деле, они не давали. Кто-то говорит о том, что [под приписываемыми ему показаниями стоит чужая подпись]. Об этом в суде сегодня говорят открыто. Нет никаких доказательств, обвинение абсолютно абсурдно. Ребята говорят, как и их адвокаты: «Мы абсолютно не знаем, как себя защищать, как защищать своих подзащитных». Ни событий, ни преступлений, ни времени, ни места, ни людей — ничего нет. Ничего нет, есть 205 статья — всё. Больше в этом деле нет ничего.
Дело начиналось ужасно, но при этом очень просто: задержали парня с наркотиками и заставили дать его показания против ребят. Показания он дал, начались задержания. Чтобы задерживать, тоже нужны были основания. Ребятам подбросили оружие, гранаты. Это послужило основанием для задержания.
А дальше были пытки.
Под пытками наши сыновья, к сожалению, были вынуждены оговорить себя. Оговорить, собственно, своих товарищей и даже тех, кого они не знали, но тех, кто нужны были ФСБ. Эти показания легли в основу обвинительного заключения, которое, я повторюсь, настолько абсурдно, что не установлено ничего, но есть эта ужасная статья, за которую сегодня судят наших совершенно невиновных людей. Прошу прощения, детей.
Я очень благодарна всем, кто эти долгие сложные полтора года с нами. Я очень благодарна всем, кто поддерживает наших сыновей, кто поддерживает нас за любое ваше участие, и даже присутствие вас и вашего духа. Поддержка и солидарность сегодня очень необходимы нашим детям и всем, кто оказался в этой ужасной ситуации. Поддержка и солидарность — это огромная мотивирующая и движущая сила. Вместе мы, конечно, становимся огромной силой. Очень хочется сегодня быть услышанными. Мы должны быть услышанными. Мы должны спасти наших детей, мы должны спасти еще сотни невинных совершенно людей. Сами мы не имеем такой огромной силы, это возможно только благодаря активному участию СМИ.
Обращаясь к журналистам, я очень прошу, чтобы дело «Сети» как можно больше и шире обсуждалось.
Пенза — достаточно маленький город, к нам на суды приезжает очень небольшое количество журналистов. Появляется, ну, скажем, очень небольшое количество публикаций. Этого мало.
Этого мало, и мы хотим, конечно, гораздо большего освещения и гораздо большей огласки. Поэтому мы, благодаря вам, благодаря вашей поддержке и участию, не теряем надежду быть услышанными. Мы надеемся, что мы спасем наших сыновей.
Освобождение Ивана Голунова вообще подарило нам какую-то отдельную надежду.
Это хорошо, что это происходит, что это начало происходить — и очень хочется надеяться на то, что демократия, права человека и свободы останутся не только словами, какими-то буквами на бумаге, но что это будет на самом деле реализовано.
Мы будем жить в нашей любимой свободной стране.
Иван Жданов, кандидат в депутаты в Мосгордуму, глава ФБК о полицейском произволе: «Я не понимаю, почему бьют дубинками на мирных митингах»:
Две вещи хочу сказать. Одну — мы ехали сюда с участником на митинг, его зовут Николай, и я спрашиваю: «Что мне сказать со сцены?», он говорит: «Ну я приду, и так все понятно».
И так все понятно. Ты все понимаешь.
И действительно — мы все понимаем. Но эта фраза мне напомнила другую, которую обычно говорят полицейские. Когда вас задерживают, они говорят в ОВД: «Ну вы же все понимаете». Они говорят всегда, когда дают сроки административные: «Ну вы же все понимаете».
И я хочу вот сейчас вам сказать, присутствующим здесь полицейским: «Я нихрена не понимаю! Я нихрена не понимаю, почему задерживают политических активистов на мирных митингах. Я не понимаю, почему бьют дубинками на мирных митингах. Я не понимаю, почему судьи арестовывают невиновных».
Я вам хочу сказать: полиция сейчас — не с народом. Полиция против народа, и у вас есть время еще остановиться.
Мы будем выходить и защищать политзаключенных.
И вторая вещь — я хочу сказать, что я сейчас часто слышу это, когда мы собираем подписи, когда просто прохожие проходят и говорят: «Вы знаете, я вне политики». Я отвечаю на это: «Ну, друзья, тогда политика придёт к вам. Политика придет к вам и начнет фигачить дубинкой, если вам все равно. Полиция придет к вам и начнет отбирать ваше жилье. Политика с полицией вместе придут и начнут отбирать ваше жилье. Все должны быть сейчас в политике».
Сейчас наша группка людей собралась, независимые кандидаты, вы их все знаете. Мы пытаемся пройти в политику, заниматься политикой в Мосгордуме. Вы все понимаете, но люди вокруг не все понимают.
Объясняйте, зачем мы идем в политику. Объясняйте, зачем это нужно — против полицейского произвола.
Очень много можно перечислять фамилий. Вот сегодня нашу замглавы штаба в Санкт-Петербурге Ольгу Гусеву арестовали, задержали и нифига даже не объяснили.
Это полицейский беспредел, которого быть не должно. Только огласка помогает освобождать политических заключенных. Только Твиттер, только писать об этом, только выходить на митинги.
Не какие-то решальщики в мэрии, не какие-то решальщики с вискарем, не какие-то телефонные звонки. Только вы.
Вы готовы выходить за политзаключенных?
Мы будем их защищать?
Россия будет свободной!
Анна Саранг, президент Фонда Рылькова: «Эта статья — это позор для нас всех»
Заранее приношу извинения, я не умею очень громко кричать. Я хотела бы просто сказать несколько слов про свою работу. Я 20 лет работаю в области наркополитики. Работаю в России. Моя организация называется — Фонд по защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова.
Мы пытаемся помогать людям, которые употребляют наркотики, у которых проблемы от наркотиков, пытаемся помогать им решать эти проблемы. Я в этой сфере работаю 20 лет, и эти 20 лет научили меня, собственно, той вещи, которая была понятна с самого начала: для того чтобы найти подходы к проблеме наркотиков в обществе, необязательно унижать и убивать других людей.
Необязательно сажать их в тюрьмы. Необязательно пугать. Необязательно наказывать. Необязательно постоянно шеймить, говорить, что ты не человек, ты животное. Что ты на самом деле не имеешь права на то, на что имею право все остальные.
Мало того, что это необязательно, это делает ситуацию хуже. Люди употребляют наркотики, потому что они испытывают боль — и принося боль людям, наказывая их, закрывая их в тюрьмах, лишая их друзей, заставляя их стучать на своих друзей, заставляя их работать на полицию, избивая их, убивая СПИДом, туберкулезом, гепатитом, — мы не решаем проблему наркотиков.
За те годы, что Россия ведет непримиримую борьбу с наркотиками, ситуация не стала лучше. Наркотиков стало гораздо больше, они стали гораздо разнообразней, они стали гораздо дешевле, они стали доступнее. Проблему наркотиков невозможно решить, просто забивая тюрьмы людьми, которые их употребляют.
Употребляют не с какой-то злостной целью, употребляют не для того, чтобы ограбить старушку, не из-за того что они злодеи, а просто потому что… ну по разным причинам, у каждого она своя.
[Для кого-то из людей] с наркозависимостью, которые страдают от этой болезни, эта причина — боль. Они не могут найти работу, они не могут реализоваться в жизни, их ограничивает очень многое. Нельзя людей наказывать еще и за это. Поэтому на протяжении 20 лет мы боремся за то, чтобы в России наркополитика становилась гуманной и разумной.
Мы говорим о том, что на протяжении лет нашей работы мы помогли очень многим людям выжить, не заболеть СПИДом, не подхватить ВИЧ инфекцию, не умереть от туберкулеза. За все время нашей работы мы никогда не унижали людей.
Мы никогда не говорили: «да ты же наркоман, тебе ничего не нужно». Мы не говорили: «ты сам виноват, ты выбрал этот путь». Если бы мы так говорили, мы бы никому не смогли помочь. Мы говорим: «ты человек, ты такой же как я, у тебя такие же проблемы как у нас всех, мы можем помочь друг другу эти проблемы решать».
Мы можем дать друг другу надежду. Можем дать друг другу поддержку. Можем делать программы лечения для наркозависимых людей. Мы можем отменить 228 статью, которая карает людей просто за употребление веществ. Этой статьи не должно быть, не должно быть никакой ответственности за то, что человек что-то там употребляет. Что в какой-то момент истории кому-то показалось не очень удобным — а давайте-ка это запретим?
228 статья абсолютно бесполезная. Наказывать людей за то, что они хранят наркотики для личного употребления, за то что они взяли наркотики, чтобы поделиться ими со своими друзьями — за это лишать свободы на 7 лет? Ну, серьёзно?
Использовать эту статью, чтобы делать вот такие ситуации, как с Голуновым. Это же позор, это позор. Эта статья — это позор для нас всех, что она до сих пор есть.
Я считаю, что у нас сейчас есть возможность, у нас прорвался голос, нас услышали. Люди поняли, что в ситуации с законом можно нарушить права совершенно любого человека, просто используя эту статью. Потому что эта статья в системе правоприменения работает как конвейер — и если ты туда попал, шансов выбраться из нее практически нет.
И я рада, что на примере дела Голунова люди увидели, во-первых, насколько абсурдно, не нужно и репрессивно это законодательство. И во-вторых, что если мы объединимся, и если мы вместе все выскажемся, мы можем за два дня освободить человека.
Мы можем добиться того, чтобы человек оказался свободен. Это немыслимо. Опять же, опираясь на 20 лет своей работы, я с такой ситуацией столкнулась впервые. Это немыслимо, но мы это сделали, я очень горжусь тем, что мы это сделали. Но я считаю, что мы можем сделать больше, мы можем добиться наказания для тех людей, которые сделали все это с Голуновым, это обязательно нужно делать.
Нужно помнить об остальных. О тех людях, кеми забиты наши колонии, которые не должны там быть, которым мы можем помогать, если у нас будут программы по снижению вреда, как моя организация, если будут действенные терапии для людей с наркозависимостью, если будут нормальные реабилитационные центры.
Не такие, где тебя приковывают и избивают, а нормальные человеческие реабилитационные центры, если будут группы анонимных наркоманов. Это не так сложно сделать. И, я надеюсь, что наше сегодняшнее объединение и то, чего мы добились за эту неделю, придаст нам сил для того, чтобы всем вместе добиваться нормальной человеческой наркополитики.
Расшифровка выступлений: Полина Кирдянкина и Злата Мечетина.
